Рабыни рампы
Шрифт:
– Лейк, тебе нечего стыдиться, ведь в этом нет твоей вины.
– Обещай, что никому не скажешь.
– Тебе нужно рассказать об этом своему врачу. Иначе тебе не выздороветь.
Лейк яростно замотала головой.
– Обещай.
– Обещаю, - неохотно сдалась Карен.
Лейк успокоилась, и это было настолько же очевидно, как и то паническое настроение, в котором она пребывала несколько минут до этого. Она улыбалась, прикасаясь к заплаканному лицу Карен.
– В конце концов все уже позади. Это какое-то чудо, что ты способна плакать из-за меня. Ты единственный человек, единственный, который
– Это неправда, - запротестовала Карен.
– Что ты скажешь о Джордже?
– Я очень рада, что ты приехала, - сказала она. Я думаю, что на сей раз мне все удастся. Если, конечно, как следует постараться. Все будет хорошо. Ты еще немного побудешь с нами?
– Наши планы в подвешенном состоянии.
– Значит, ты должна остаться.
– До тех пор, пока тебе не надоем.
Тот человек, которого Карен когда-то видела по телевидению, вышел из воды, вытирая капли махровым полотенцем. Набросив его на шею, помахал он Лейк.
– Хэлло! Очень приятно снова вас здесь видеть. Как себя чувствуете?
– Прекрасно, - ответила Лейк.
– Я уезжаю во вторник домой. Больше, надеюсь, меня здесь не будет, - радостно заявила она.
– Прекрасно. Я желаю вам всего наилучшего на самом деле, - но его пристальные глаза говорили другое: "Ты вернешься, все мы сюда вернемся".
17
Как любой персонаж в детской книжке, Джордж отличался любопытством. Он был человеком, наделенным здравым смыслом, и не верил, что Карен преследует только одну цель в жизни - играть для Лейк роль няньки. Он ждал, что вот-вот от нее посыпятся требования, но так этого и не дождался.
Сид потешался над ним.
– Ты ее ревнуешь, ревнуешь эту маленькую девушку, ее подружку. Успокойся, Джордж, отдохни. Можешь радоваться. Лейк никогда так хорошо себя не чувствовала.
И это было правдой. Она вовремя приходила на работу и не путалась в тексте. Карен всегда находилась рядом с ней, устроившись на собственном стуле, на спинке которого было печатными буквами написано ее имя, и что-то царапала в своем постоянно находящемся при ней блокноте. Она никому не предоставила свои глянцевые фотографии размером 8x10; она не досаждала режиссеру. Короче говоря, у Джорджа не было никаких доказательств, что Карен использует дружбу с Лейк для продвижения собственной карьеры. Само собой, уже одно ее присутствие рядом с Лейк обеспечивало ей определенную рекламу. Журналы для любителей кино очень потешались в этой связи: "Разве не замечательно, что Лейк, эта великая "звезда", не забывает о своих старых друзьях?" Номера выглядели прекрасно, и так как обе девушки отличались фотогеничностью, фотографы тоже не сидели сложа руки. Снова Джордж почувствовал, что сможет быть счастливым. Образ Лейк никогда не отличался безукоризненностью, не вдруг стали происходить чудеса. Все же Джорджу было не по себе от присутствия Карен, ему постоянно чудилось, что она что-то от него скрывает. Его постоянно не покидал страх, что она обладает властью над Лейк и эта власть может увести девушку у него навсегда. Потому что, в конце концов, тот факт, что Лейк все еще находилась рядом с ним, был шуткой космического масштаба всех времен. Он, конечно, был большой дока и умело заправлял своими делами, но в глубине сердца он оставался подростком,
Наконец он решился угостить обеих "своих девушек" обедом. Он заказал столик в Ma Мезоне, рассчитывая тем самым произвести должное впечатление на Карен.
Обе женщины пришли в точно указанное время. На Лейк была открытая бежевого цвета блузка и гармонирующая с ней прямая юбка. Создавалось впечатление, что она сидит совершенно голая. Во время обеда многие покровители искусств бросали на нее восхищенные взгляды. Карен, хотя и более скромно одетая, тоже привлекала к себе многозначительные взгляды. На ней был зеленый свитер крупной вязки, подходящие по цвету сапоги до колен, на шее был повязан легкий шарфик цвета слоновой кости.
– Я чувствую себя древней богиней племени инков, - улыбнулась она, подцепив на вилку цветок. Ими была усыпана тарелка с салатом.
Лейк попробовала один из них.
– Не очень вкусно, как ты думаешь?
– она недовольно нахмурилась.
– Нет, не очень, - согласилась с ней Карен, - но они так хороши на вид.
Улыбаясь Джорджу, она пыталась вовлечь его в беседу. Он ответил ей улыбкой, но, как он ни старался, все же не мог почувствовать себя в своей тарелке.
Лейк сообщила, что ей нужно в туалет. Джордж слегка запаниковал, ему предстояло вести интеллектуальный разговор с Карен в течение нескольких минут.
– Ну, - весело начал он, - вы, ребята, посетили вчера шоу, устроенное одним из наших местных журналов?
– Да, Лейк отвезла меня в Диснейлэнд. Сотрудники все устроили. Мы хорошо повеселились. Не могу даже себе представить, что вы там никогда не бывали вдвоем.
– Ну, это не самое лучшее место для свидания, которое сразу приходит в голову, - ощетинился он.
– Вы видели шоу?
– Да, конечно, - она ковыряла вилкой салат.
– Мне нравится смотреть на себя на телеэкране. Хотя меня, конечно, не назовешь фотогеничной.
"Очень даже, - подумал про себя Джордж, - и ты об этом прекрасно знаешь".
– Мне всегда доставляет большое удовольствие следить за собой на экране.
– Ты просто хорошо адаптирована в жизни.
– Боюсь, ты прав. У меня нет привлекательных неврозов. Я даже прекратила грызть ногти, - она замолчала, надеясь, что он не связывал ее пренебрежительное замечание с несколько отклоняющейся в сторону от нормального природой Лейк.
Несколько посетителей не спускали с нее глаз, пытаясь выяснить, не является ли она новым открытием Джорджа Николсона. От Джорджа это не ускользнуло, и он немного рассердился.
– Кажется, тебе поступило немало предложений на роли, с тех пор как ты обрела здесь свою новую скандальную известность.
– Не очень, - пожала плечами Карен, - несколько фильмов ужасов, кроме того, они не прочь меня поэксплуатировать. Большей частью их интересует, смогу ли я заставить Лейк поговорить с ними, или же просят меня написать краткое изложение, взгляд чужака на Голливуд, что на самом деле представляет из себя Лейк Истмэн.