Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод)
Шрифт:
Он наблюдал, как на противоположном берегу, за пределами досягаемости винтовочного выстрела, разворачиваются в строгом геометрическом порядке батареи.
– Nou skeet hulle, – сказал бюргер рядом с ним.
– Ja, – согласился Леруа. – Сейчас они начнут стрелять.
И тут же ствол одного из орудий выплюнул столб дыма. Снаряд с грохотом разорвался на склоне ниже буров, и на мгновение пары лиддита заплясали, как желтый призрак, вращаясь и клубясь. Потом ветер унес их в сторону. Все закашлялись от горького дыма.
Следующий
Они лежали за наспех возведенной насыпью; артиллерия била по вершине холма. Шрапнель гудела, жужжала и высекала искры из камней, разрывы заставляли солдат вздрагивать; уши заложило, и буры едва различали стоны своих раненых; в небе над ними медленно собиралось огромное облако пыли и дыма, такое высокое, что Шон Кортни увидел его со своего места, в пятнадцати милях к северу от Ваала.
– Кажется, Ачесон их подмял, – сказал Шон.
– Да, он их подмял, – согласился Сол и еле слышно добавил: – Бедняги.
– Могли бы позволить нам поучаствовать, – проворчал старшина Экклз. Далекие разрывы пробудили в нем кровожадность, и его большие усы раздраженно дергались. – Не по совести это. Мы шли за стариной буром полтора года. А нам не позволили участвовать в исходе.
– Мы прикрываем пушки, Экклз. Генерал Ачесон пытается гнать буров на юг, к нашей кавалерии, но если кто-нибудь из них прорвется через линию загонщиков, они наши, – объяснил Шон.
– Ну, по мне так все равно несправедливо, – повторил Экклз, потом, неожиданно вспомнив о субординации, добавил: – Прошу прощения, сэр.
Глава 54
Генерал Ачесон в волнении разглядывал в бинокль холмы. Сквозь дым и пыль он едва различал их вершины.
– Отличная ловушка, сэр, – улыбнулся Петерсон.
– Да, отличная, – согласился Ачесон.
Им приходилось перекрикивать грохот пушек; кони нервничали и дрожали. Подскакал нарочный, отдал честь и протянул Петерсону сообщение.
– Что это? – спросил Ачесон, не опуская бинокль.
– Николс и Симпсон заняли позиции для атаки. Им не терпится начать. – Петерсон посмотрел на пыль и пламя на холмах. – Им повезет, если они встретят там хоть кого-то живого.
– Встретят, – заверил его Ачесон. Обманчивая ярость огня не вводила его в заблуждение. На Спайон-Копе им пришлось солонее.
– Вы позволите им, сэр? – спросил Петерсон.
Ачесон еще минуту смотрел на холмы, потом опустил бинокль и достал из кармана часы. Четыре. Три часа до темноты.
– Да, – сказал он. – Пошлите им приказ.
Петерсон написал приказ и передал его генералу на подпись.
– Hier kom nulle, – услышал Леруа сквозь непрерывный треск винтовочных выстрелов и разрывы снарядов крик, который передавался по цепочке. – Они идут.
– Pas op [ 21 ]!
Он встал, и его едва не стошнило. Отравленный парами лиддита, он боролся с тошнотой, и когда переборол ее, взглянул вдоль реки. На секунду пыльный занавес разошелся, и Леруа увидел шеренги крошечных фигур, приближающиеся к холмам. Да, они идут.
21
Внимание ( африкаанс).
Он пробежал вдоль собственной линии, крича на бегу:
– Ждите, пусть подойдут! Не стреляйте, пока они не дойдут до ориентиров!
С этого места на холме ему было видно все поле.
– Ja, так я и думал, – сказал он. – Они идут с двух сторон, чтобы разделить нас.
Вдоль реки приближались такие же цепи фигурок. Они выгибались, потом выпрямлялись, снова выгибались, но упорно приближались. Передовые шеренги уже дошли до ориентиров, обозначающих тысячу ярдов; еще пять минут, и они окажутся в пределах досягаемости.
– Ориентиры стоят хорошо, – сказал Леруа, пробегая по ним взглядом.
Пока большая часть его людей копала укрепления на холмах и вдоль реки, другая часть через каждые двести пятьдесят ярдов устанавливала ориентиры – небольшие груды камней, вымазанные беловато-серой речной грязью.
Эту хитрость англичане как будто так и не смогли разгадать – когда они подходили, буры стреляли с точностью до ярда.
– Река в безопасности, – решил Леруа. – С этой стороны им не прорваться. – Он позволил себе улыбнуться. – Они ничему не учатся. Каждый раз приходят не с той стороны.
Он переместил внимание на левый фланг. Здесь опаснее всего, здесь он должен командовать лично. И он побежал на свою прежнюю позицию, а вокруг него не успокаивалась буря шрапнели и лиддита.
Леруа упал на живот между двумя бюргерами, прополз вперед, снимая с груди патронташ, и обернул его вокруг камня.
– Удачи, уум Пол, – сказал бюргер.
– И тебе, Хендрик, – ответил Леруа, поставил прицел своего маузера на тысячу ярдов и положил ружье перед собой на камень.
– Они ближе, – сказал бюргер.
– Очень близко. Удачи и стреляй точно!
Внезапно огонь прекратился – наступила тишина. Страшная, тоскливая тишина, поражающая больше, чем гром орудий. Ветер унес с вершины пыль и дым, и ослепительное солнце осветило и холмы, и золотисто-коричневую равнину. Ярко блестела вода Ваала, каждая фигура в хаки была освещена сзади, так что под ногами у них лежали черные тени. Они дошли до линии ориентиров.
Леруа поднял ружье. Он следил за человеком, а одиночку идущим перед цепью. Дважды на его глазах этот человек останавливался, как будто выкрикивал приказы тем, что шли за ним.