Расправа в замке Бельфорсбрук
Шрифт:
И тут Эдгар переключился на другие мысли и лукаво посмотрел на Мейсона.
— Ты забыл, я выполняю твою просьбу, — между делом намекнул Эдгар.
Мейсон пристально посмотрел на друга и поинтересовался:
— И как обстоят дела на романтическом фронте?
— Ты, как всегда, прозорлив и попал в точку. Собственно, ничего другого от тебя не ожидал.
— Чёрт возьми, я по назначению тебя направил, а? Что скажешь? — у Мейсона в глазах запрыгали смешинки от удовольствия.
— Представь, я впервые в жизни влюблён, ты разоблачил меня, сдаюсь.
— Вот это да! Как же Эмили? Что она?
— Пока
— Эдгар, ты, что с луны свалился? Дружище, кто же на эту тему беседует? Ты объяснился, рассказал ей о своих чувствах?
— Ещё нет, никак не решусь.
— Почему?
— Боюсь напугать. Я ведь не знаю, как она настроена. Молчит.
— Ты меня удивляешь. Инициатива должна исходить от мужчины, или ты до гробовой доски хочешь проходить в коротеньких штанишках и чтобы няньки тебе нос утирали? — рассердился Мейсон. — Почему кто-то должен решать за тебя? Удивляюсь. Ты всегда был смелым. В науке достиг невиданных высот. В высшем свете тебя чтут не только как представителя аристократического семейства, но в первую очередь, как выдающегося врачевателя. А рядом с юной девой растерялся? Это на что похоже? Ты её любишь? Ответь мне.
— Не могу выразить словами, как люблю. Не представляешь, я стал стихи сочинять, — на щеках у Эдгара зардел румянец от волнения.
— Стихи — это прекрасно, послушаю с большим удовольствием.
— Слушай.
И Эдгар с чувством прочитал:
«В ночи ворвался ветер с юга,
Заволновалась штора у окна.
Взгрустнулось, захотелось чуда,
И ты ко мне явилась во время сна.
Да-да, ты в платье белом из лёгкой ткани,
Как фея, как мечта,
Так ослепительна была.
В истоме сладостной исцеловал твоих волос густые пряди,
Уста твои, я всю тебя исцеловал и повторял:
«Блаженство и любовь — награда, утешенье.
Молю тебя, не покидай меня.
Хочу испить любовь до дна, не покидай меня».
А ты исчезла — нет тебя, шепнув сквозь сон:
«Родной! Моя любовь хранит тебя».
Мейсон слушал как зачарованный.
— Ты талантлив во всём. Что любовь творит с людьми. Удивительное чувство. Молодец, дружище, браво. Я так не умею. Мда… Лирическое отступление завершено. Сейчас о другом. Объясни, в чём тогда дело? Или ты опасаешься, что барон откажет? Для этого нет причин. Что касается происхождения, вы равны. Ты такой же аристократ, как и он.
— Не в этом дело. Он не откажет, я знаю. Барон прекрасно ко мне относится.
— Растолкуй бестолковому, в чём причина? Откуда эта неуверенность?
— Сам не знаю.
Мейсон на мгновение задумался.
— Так, я понял, что надо делать. Не будем терять времени. Одевайся, командовать
— Зачем одеваться? У меня до приёма еще достаточно свободного времени.
— Говорю тебе, одевайся. Поеду сватать тебя, — засмеялся Мейсон. — В этой роли я ещё не выступал. Я вас познакомил, мне и венчать.
— Уильям, брось свои шуточки, мне плакать хочется.
— Ты что совсем ум потерял? Одевайся, говорят тебе. Ты знаешь, моё время дорого стоит. Будешь перечить, развернусь и уйду, — строго предупредил Уильям.
Последние слова Мейсона отрезвили Эдгара, он понял, что друг не шутит, и послушно ушёл переодеваться.
Друзья приехали к замку барона Эванса, когда часы на центральной площади оповещали жителей, что пора трапезничать — наступило обеденное время, таким образом, пожелав им «приятного аппетита».
Дворецкий впустил друзей в дом, принял у них верхние вещи и степенно доложил:
— Барон Эванс не так давно вернулся, он в своём кабинете.
— Пожалуйста, передайте барону, что мистер Кортни и мистер Мейсон прибыли к нему для приватной беседы.
— Слушаюсь, сэр, — ответил дворецкий и ушёл.
— Пойдём, присядем. В ногах правды нет. Я чертовски устал, с самого утра намотался, — предложил Мейсон.
— Ты садись, я постою. Нервничаю.
— Ну, как знаешь, — не успел Мейсон подойти к дивану, к ним по лестнице спустился барон Эванс.
— Друзья, что стряслось?
— Добрый день, дорогой барон. Успокойтесь, пожалуйста, плохие известия остались в прошлом, — внёс ясность Мейсон.
— Честно говоря, когда слуга объявил, что вы приехали вдвоём, сердце забилось.
— Нет-нет, всё хорошо.
— Могу я спросить, по какому вопросу вы прибыли вместе?
— Вы всё можете, мистер Эванс. Сегодня ваш день.
— Мистер Мейсон, вы говорите загадками. Как мне вас понимать?
— Насколько я понял по ситуации, ваша милая дочь здорова. Лечение пошло ей на пользу, с чем я вас поздравляю.
— Благодарю безмерно. Поверьте, моё сердце переполнено самыми добрыми чувствами по отношению к вам. Вы правы, мистер Кортни исцелил мою Эмили, она вновь весела, жизнерадостна. Всё время поёт. Столько света и тепла давно не было в нашем доме.
— Вот видите, я слов на ветер не бросаю, — Мейсон не знал, как перейти к главной теме.
— Да, мистер Кортни сделал невозможное, я уже и не чаял, — барон подошёл к Эдгару, пожал ему руки и дрожащим голосом произнёс:
— Я ваш должник по гроб жизни. Просите, всё, что пожелаете, исполню тотчас.
«Ну, наконец, гора с плеч», — обрадовался Мейсон.
— Что вы, что вы, барон, ничего не надо. Во-первых, я выполнял свой профессиональный долг, а во-вторых… сделал это по зову сердца, — ответил ему Эдгар, потупив взор.
— И всё же, — барон смотрел на Эдгара, не отводя глаз, словно подсказывая, как поступить. Он видел, что молодой человек немало смущён.
— Сэр, полагаю мы люди взрослые, в прятки играть не будем. Эдгар страстно влюблён в вашу дочь. Места себе не находит. Мечтает соединить с ней судьбу, — без предисловия пошёл в наступление Мейсон.
— Да?! Почему я об этом ничего не знаю, — удивился барон.
— Вас целую неделю не было. Подумалось, мы обидели вас чем-то, — обратился барон к Эдгару.