Рассвет пламенеет
Шрифт:
— Как наши дела в Татартупском ущелье?
— Дело в том, — заговорил адъютант мягко, — что наши войска…
Генерал прервал его:
— Говорите смелее!..
Адъютант слегка покачнулся, выпячивая узкую грудь. Одной рукой он держался за спинку стула. Подмышкой похрустывала папка с бумагами.
— В Татартупском ущелье положение без перемен. Русские словно вросли в землю…
Фон Клейст сделал вид, будто не расслышал. Он встал и, закинув руки за спину, отвернулся. Вспомнились летние дни в удушливой степи Дона и Кубани. Тогда, казалось, не было силы, которая могла бы встать на пути немецкой армии. Что же произошло? Из чего возникли реальные причины, затормозившие движение на юго-восток? Думаю об этом, командующий тщательно силился найти ясный ответ и в то же время упрямо отказывался верить в выросшую силу русских. Перед лицом всех своих неудач фон Клейст продолжал сохранять пренебрежение к своему противнику, русскому генералу Червоненкову, командующему Северной группой Закавказского фронта.
— Да, да?.. Что вы сказали? — резко повернувшись, спросил командующий.
Пожимая плечами и переводя дыхание, адъютант пробормотал:
— Я ничего не говорил.
Морща лоб и вглядываясь в него, Клейст обронил пренебрежительно:
— Не все ли равно, говорили вы или нет! Оставьте меня, наконец. Я устал.
— В приемной ожидают представители прессы, — торопливо произнес адъютант, опасаясь, что не успеет сообщить об этом.
— Кто именно?
— Двое из Берлина. Их сопровождает редактор вашей газеты «Панцер форан». Они хотят…
Клейст оборвал его.
— Довольно! Вы побеседуете с ними. После доложите, чем интересуются эти господа…
Он на секунду задумался.
— Впрочем, нет, я сам… Впустите их ко мне минут через десять.
Адъютант поклонился и мелкими шагами, неслышно вышел из кабинета.
«И так… ночью и днем, беспрестанно кто-то помогает мне стряхивать пыль с истертых планов и донесений фюреру, — подумал фон Клейст. — Частные лица, партия, монополии, пресса — попробуй разберись в этой мешанине?! Но несомненно, что все они собраны в едином тресте взаимного шпионажа. Разве есть возможность предугадать — корреспонденты к тебе добиваются или соглядатаи господина Геббельса. А может быть, здесь не обошлось без участия моего предшественника фельдмаршала Листа? Старик мне никогда не простит».
В начале операций гитлеровских войск на Северном Кавказе группой «А» командовал фельдмаршал Лист. Клейст командовал 1-й танковой армией, которая все больше и больше углублялась в равнину Кубани и, наконец, достигла Терека. Не без содействия фон Клейста фельдмаршал Лист был отозван с Кавказа.
Овладев городами Прохладное, Моздок и Нальчик, Клейст поставил перед войсками задачу: выйти в Северную Осетию, пересечь Терский рубеж, стремительным броском танковой армии генерала Макенгзена прорваться в долину Алхан-Чурт; между Тереком и Сунженскими хребтами двинуться к Грозному. Были составлены оперативные планы и намечены сжатые сроки для овладения городами Владикавказ и Грозный. Обо всем этом с исчерпывающими подробностями Клейст доносил Гитлеру. Предстояло пройти Татартупским ущельем меж двух грядообразных гор, покрытых густыми зарослями леса. Ширина всей низменности, так называемых Эльхотовских ворот, не превышала пяти километров. В этом направлении и двинулась 13-я танковая дивизия генерал-майора Трауготта Герра. Вслед за танками шла 370-я стрелковая дивизия, под командованием генерал-майора Клеппа, снятая из Ногайской степи.
В Татартупском ущелье закипела кровавая схватка.
«Полки русских встали насмерть!» — радировал Клейст генерал-майор Трауготт Герр.
Клейст, прежде считавший Эльхотовские ворота незначительным препятствием на пути к Грозному, связался по телефону с командиром 13-й танковой дивизии. Тоном вежливым, но полным яда, он тогда сказал:
— Я удивляюсь! Вы, генерал, очевидно, увидели собственную тень в искаженном виде. Она продолжает расти вместе с ростом неудач, постигших 13-ю дивизию. Эта неправдоподобная тень заслонила собой вашу доблесть, как черная туча заслоняет солнце. Приказываю: в течение суток овладеть Эльхотовскими воротами!..
— Ясней не скажешь! — выслушав Клейста, мысленно воскликнул командир 13-й танковой дивизии.
У командира танкового батальона майора Робендауд, только что ходившего в атаку и под огнем русской противотанковой артиллерии и бронебойщиков повернувшего вспять, Трауготт спросил:
— Вы говорите — противник зарылся в землю? Скажите, когда-либо вам не приходилось прочесть, ну, хотя бы две строчки об Антее?
Обливаясь грязным потом, только что вылезший из танка, командир батальона смущенно признался:
— Никак нет, мой генерал… О таком полководце не слышал…
— Это совсем не полководец, а герой греческого мифа. Был он непобедимый силач. Силу ему давала земля. Но Геркулес оторвал от земли этого грека и задушил в воздухе. Я сам поведу в атаку ваш батальон. Я оторву русских от земли. Я покажу вам, как надо их душить!
Минут через сорок танк командира дивизии, прибитый русским снарядом, с ревом и гулом выметнулся из клубов дыма. Полным ходом он умчался к санитарному пункту, унося окровавленное тело генерал-майора Трауготта.
Обязанности командира 13-й танковой дивизии теперь исполнял полковник доктор Кюн. В его распоряжение Клейст выделил лучший артиллерийский полк из личного резерва. Но положение к лучшему не изменилось.
Не случайно Клейст вспомнил теперь фразу, оброненную Трауготтом: «Русские встали насмерть!». «Однако в районе Малгобека на правый берег Терека все же перепрыгнула танковая дивизия генерала Вестгофена и стрелковая 111-я дивизия генерала Рекногеля? — ободрял себя Клейст. — Все же?.. Вот этого «все же», оказывается, слишком мало!..».
Бесцеремонность геббельсовской агентуры несколько покоробила Клейста, который считал недопустимым сообщать в прессе о неудачах, постигших его в районе Эльхотова и Малгобека. Он понимал, что у господина Листа здесь и в Берлине было немало друзей, только и ждавших, чтобы новый командующий как можно скорее сломал себе шею. Но хотя борьба с каждым днем становилась трудней, Клейст еще не осознал всей неизбежности катастрофы, которая здесь, на Северном Кавказе, надвигалась на него с ошеломляющей быстротой.
Даже в кругу своих приближенных он не мог отличить злобных интриганов от тех, кто подставлял под удар свою жизнь ради победы.
— Что же сказать представителям прессы? — озабоченно спрашивал себя Клейст.
Эти угодливые господа, гастролирующие в поисках удачи, возбуждали в нем чувство презрения. Клейст позвонил. Тотчас же явился адъютант.
— Попросите представителей прессы зайти в другой раз. Сегодня я не могу их принять, — сказал Клейст устало.
Шарке сразу же хотел уйти, но Клейст предупредил его, чуть приподняв руку: