Разбитое сердце июля
Шрифт:
– Я же устал стучать что в дверь, что в окна, – буркнул Нестеров. – Вы что, не одна?
– А вы что, с ума сошли? – тем же тоном спросила Алена. – С чего такие смелые выводы?
– Ну, знаете, когда стучишь-стучишь, а женщина не хочет открывать, значит…
– Значит, она спит, – светски улыбнулась Алена. – Может быть, вам две ночи не спать – семечки, а мне – нет.
– Ну ладно, извините, – буркнул Нестеров. – Тогда досыпайте.
– Спасибо. Чего и вам желаю. Нам во сколько надо выехать – в восемь, полдевятого? Ну, еще времени вагон, можно многое успеть! – И она потянулась задернуть штору.
Нестеров смотрел снизу, у него были ввалившиеся глаза и серое от усталости лицо. Алена оглядела его с жалостью (совсем заработался мужик!) и сказала с улыбкой:
– Идите, идите!
И задернула наконец штору.
Со вздохом повалилась в постель снова. Неужели и правда она так крепко спала, что не слышала, как ломился в дверь Нестеров? А зачем, кстати, он ломился? Что забыл здесь, в ее номере? Хотел отчитаться перед будущей сотрудницей и сподвижницей прошедшего дня о том, что рассказал Колобок, если тот все же решил явиться с повинной? Ну, вся его информация для Алены не новость. А вот рассказать Нестерову о размышлениях по поводу «троюродной темы» следовало бы. Интересно, как он это воспримет? Но ладно, спать так спать.
И тут раздался стук в дверь.
Ну что еще? Неужели наш герой еще не наработался?
Алена завернулась в халат и открыла. И тут он ее схватил – прямо на пороге.
От изумления Алена какое-то время стояла столбом, и, только когда почувствовала, что Нестеров оторвал ее от земли и вроде бы даже куда-то понес (куда, угадайте с трех раз?!), она задергалась, затрепыхалась, забилась…
Был в ее любовной биографии некий стриптизер по имени Северный Варвар, этакий юный Геракл, которому раз плюнуть было поносить на руках женщину какого угодно веса. Однако Нестеров не принадлежал к числу мужчин атлетического сложения. Пожалуй, он весил столько же, сколько и Алена, шестьдесят три – шестьдесят пять килограммов, да и ростом был всего сантиметра на два-три выше ее ста семидесяти двух. Следует принять еще во внимание усталость минувших суток и последствия не столь уж давнего ранения…
Словом, не сдюжил герой-любовник и, как только Алена всерьез задергалась, буквально выронил ее на пол. И сам едва не рухнул рядом.
– Вы что?! – обиженно выкрикнула она, торопливо натягивая на бедра ночную рубашку, задравшуюся выше всех мыслимых пределов (а спала Алена всю жизнь без трусиков, даже когда спала одна). – Я же вам сказала – идите, идите!
– Вы что?! – в это же самое мгновение обиженно выкрикнул Нестеров, не отрывая взгляда от того, что успел (успел-таки!) увидеть под рубашкой. – Вы же мне сказали – идите, идите!
Тут они прервали свою хоровую декламацию и уставились друг на друга. Итак, налицо типичное недоразумение. «Мы оба были… я у аптеки… а я в кино искала вас…»
– Я имела в виду – идите спать. В свою комнату, – пояснила Алена.
– Теперь понял, – кивнул Нестеров, поднимаясь и подавая ей руку, чтобы помочь встать. – Ладно, проехали.
– Хотите кофе? – спросила Алена. – У меня хороший…
– «Якобс монарх», – закончил Нестеров. – И даже сухие сливки есть.
– Правильно. Будете? Или все же пойдете спать?
– Не получится теперь у меня заснуть, – вздохнул Нестеров.
– У меня тоже, – сообщила Алена без всяких вздохов. – Поэтому оставим бессмысленные попытки, выпьем кофе и будем собираться. Только я под душем чуточку постою. И вам советую то же сделать.
Наткнулась на его вспыхнувший надеждой взгляд и уточнила:
– Под своим.
Нестеров поплелся прочь, не сказав ни слова.
Вот так всегда, подумала Алена, входя в ванную и открывая пластиковую душевую кабинку. Уже который раз уходит из твоей жизни, из спальни и постели (и даже из-под твоего душа!) мужчина, причем уходит не по своей, а по твоей воле. А ведь обещала же, даже, можно сказать, клялась себе, что не будешь больше упускать приятностей жизни! Но упускаешь…
Однако вчера в бассейне не упустила. А сегодня что же? Можно поклясться, что желание Нестерова – искреннее желание, а не по указке какой-то там мстительницы, как у Вадима. Нестеров – настоящий мужчина. Самостоятельный, надежный, не то что там какие-то мальчишки, игрушки для красавиц, Вадим или Игорь!
Ах, ладно, Алена еще обдумает этот вопрос – насчет Нестерова. Немного погодя. Потому что на самом деле до выезда остается не такой уж большой вагон времени. А надо еще рассказать боевому товарищу о своих аллитерационных умозаключениях… И вещи собрать.
Она надела бриджи, майку, босоножки, причесалась, подкрасила ресницы, отыскала серьги, подходящие к майке (серег было море, потому что Алена обожала пластмассовую бижутерию, но ведь носить ее можно только летом, и тогда уж она давала себе волю), согрела на кухне чайник, накрыла на стол, покидала вещи в чемодан, сняла с окон и дверей французские прибамбасы и уже начала беспокоиться, когда Нестеров пришел наконец. Волосы мокрые, рубашка свежая, лицо бледное, но взгляд спокойный.
– Юматов говорил, это вы его прислали с повинной, – сообщил он, выпив молча одну, а потом и вторую чашку кофе. – Когда успели?
– Перед тем как лечь спать, – со смешком откликнулась Алена. – В постель с чистой совестью! Он вам все рассказал?
– Наверное. Надо сравнить, конечно, что вам говорил, что нам. Кстати, он никак не мог понять, каким образом вы догадались, что Леонида – это Марина, мать Ирины. Они же совершенно не похожи!
Алена вспомнила изумительные ноги Ирины на фотографии в газете и точеные щиколотки своей толстой соседки по столу:
– Женская интуиция, скажем так.
– Интуиция… – неодобрительно пробормотал Нестеров. – Ладно, не хотите говорить, как хотите. А кстати, кое-что прояснилось и насчет моего взрыва. Юматов упомянул, что у Вадима Лютова были какие-то связи с криминальными продавцами взрывчатки?
«Плеоназм, – немедленно высунула голову пуристка-писательница. – Некриминальных продавцов взрывчатки в данной ситуации быть не может!» Но вслух Алена сказала:
– Ну да. И еще он говорил, что все родственники Сергея Лютова плясали под дудку Нины.
– Может, он врет, хочет перевалить ответственность на слабые женские плечи?
– Да нет, вряд ли. Нина дьявольски изобретательна. Дьявольски! Вот обратите внимание… – Алена развернула письмо Сергея Лютова. – Видите этот абзац перед словом «троюродных»? Что он означает, как вы думаете?