Разгневанная река
Шрифт:
Что там опять? За спиной Фи снова раздались крики. Она обернулась. Со стороны рынка Донгсуан шел трамвай, над которым трепетало красное полотнище. Когда трамвай подошел поближе, Фи увидела в центре полотнища желтую звезду. Трамвай, громыхая и лязгая, шел по людной улице, и сотни людей по обеим ее сторонам провожали взглядом красное знамя, прикрепленное к дуге. Какой-то мальчишка взвыл от восторга и бросился за трамваем. Фи счастливо улыбалась, слыша вокруг восхищенные возгласы. Ну и молодцы! Кто же это сумел!
Вот и дом Ить Хонгов. Фи быстро взбежала по лестнице. Наверху, в комнате Ханг, слышались
— Ханг! Ты ничего не видела? — радостно воскликнула она и осеклась: Ханг была не одна. В углу сидел какой-то мужчина и, склонив голову, слушал игру Ханг. Как видно, у нее урок музыки. Учитель кинул на Фи удивленный взгляд. Она смутилась. Ханг прекратила играть и с улыбкой смотрела на подругу, не снимая рук с клавиш.
— Прошу прощения. Ханг, можно тебя на минутку? — потупившись, выдавила из себя Фи.
Ханг поднялась со стула и попросила учителя:
— Тоан, давайте сделаем небольшой перерыв.
— Я думаю, на сегодня вообще хватит, — ответил тот, вставая.
— Но вы разрешите зайти к вам вечером? Мне бы хотелось еще поработать над тем пассажем.
— Хорошо, приходите. Часа в три-четыре я буду дома.
Учитель надел шляпу, поклонился и вышел. Девушки переглянулись и рассмеялись.
— Кто это?
— Музыкант Тоан, неужели не слышала? Я беру у него уроки.
— А…
— Ну как, принесла?
— Вот.
Фи открыла свою сумочку, вынула из-за зеркальца облигацию и протянула подруге.
— Твоя мать не догадывается?
— Она ровным счетом ничего о тебе не знает. Все ругает меня, какую, говорит, нужно иметь отчаянную голову, чтобы связаться с членами Вьетминя. У нее и так забот полно, с торговлей трудности… А тут еще эта история с сестрой.
— Как она сейчас? Получше?
— Все так же. Главное, у нее здесь не в порядке, — Ханг постучала себя по лбу. — Целыми днями молчит, слова от нее не добьешься, похудела страшно. Наверное, мать заберет ее домой. Четыре месяца уже лежит в госпитале святого Павла, а результатов никаких…
— Ну а что муж?
— Был у нее, но она даже взглянуть на него не захотела, отвернулась к стене и молчит. Уж на что мои старики старомодны, и то… Я теперь тоже видеть его не могу! Прошу тебя, не напоминай мне о нем.
— Хорошо.
— Да, Фи, ты не слышала эту песню? Иди-ка сюда.
Ханг потащила подругу к фортепиано.
— Послушай: «Идут бойцы-партизаны…»
— Чья это музыка?
— Не знаю. Слова и поты напечатаны в нелегальной газете «Независимость». Вот слушай: «Идут сквозь леса и горы…»
Ханг тихонько тронула клавиши инструмента и запела незнакомую песню.
С помощью молодчиков из «Национал-социалистического союза молодежи», возглавляемого Во Камом, японской военной полиции удалось выловить группу членов Вьетминя. Одного из подпольщиков расстреляли прямо на месте, перед пагодой Ланг. Вечером эта весть облетела город. На следующий день прояпонские газеты напечатали сообщение об этом крупным шрифтом, мало того — они поместили фотографию жертвы. Фи не могла оторвать глаз от этого снимка, лицо ее было залито слезами. Какие варвары! Юноша лежал прямо на мостовой с размозженной головой, на белой рубашке расползлись огромные пятна крови.
Эти бандиты славились еще и тем, что являлись в зажиточные дома и нагло вымогали деньги! Обритые наголо, с револьверами на поясе, они разгуливали по городу, громко стуча сапогами. А на днях Фи видела, как они скакали на лошадях вокруг Озера Возвращенного Меча!
Фи, задумавшись, опустила газету, и перед ней, как живые, возникли наглые, тупые лица. Девушка невольно вспомнила Тхука, своего сводного брата, и Тыонга, сына депутата Кханя. Один был «родственник», другой — товарищ детства, но как далеки, как ненавистны они были сейчас ей! И причина не только в ее любви к Донгу или в той грязной истории с отчимом! Нечто другое разделяло теперь их. А ведь всего несколько лет назад они все вместе ходили в школу, проводили время! В памяти всплыла вдруг прогулка на лодке, когда она гостила у Нгует. Тогда она еще ни о чем не задумывалась. Ей просто правился Донг и было неприятно видеть, как Нгует обращается с ним, точно со слугой…
Донг появился внезапно, в сопровождении незнакомого ей мужчины. Фи страшно обрадовалась, но, стесняясь незнакомца, встретила Донга сдержанно, тот тоже постарался не проявлять своих чувств и только спросил: «Не смогла бы ты покормить нас?» Но она все прочла в его глазах.
Пока Фи готовила еду, Донг с гостем вполголоса совещались о чем-то. Потом они разобрали и смазали оружие. Фи поняла, что все эти приготовления неспроста, и у нее тревожно забилось сердце.
Покончив с едой, они ушли. Донг уже спустился вниз, но вдруг по лестнице вбежал в комнату, будто забыл что-то. Он порывисто обнял и поцеловал Фи и, покраснев, снова бросился вниз. Впервые он так смело обнял Фи… После обеда она решила прилечь, но волнение не давало ей уснуть.
Фи не могла усидеть дома. Она вышла на улицу и отправилась бродить по городу. Шла куда глаза глядят, без всякой цели, и каждую минуту ей казалось, что вот-вот должно что-то произойти. Наконец она вышла к трамвайной остановке у Озера Возвращенного Меча и решила послушать, что говорят пассажиры: здесь можно было услышать все городские новости. И действительно, как только пришел трамвай от Южных ворот, она услышала, что один из «отрядов чести» пристрелил главаря Во Кама прямо у входа в здание «Национал-социалистического союза». Его молодчики и несколько японских полицейских гнались за вьетминевцами, завязалась отчаянная перестрелка, вся улица была залита кровью, но ребятам из Вьетминя удалось скрыться. Услышав об этом, Фи чуть не потеряла сознание. Чтобы не упасть, она прислонилась к фонарному столбу и, постояв так немного, медленно побрела к себе. Дома она сварила рис и села ждать.
Уже начало смеркаться, а Донг все не приходил. Может быть, он ушел к себе на Западное озеро? Фи проголодалась, но ей не хотелось двигаться, и она продолжала ждать.
Пробило семь часов, потом восемь. За окном сверкнула молния. Последние дни воздух был раскален, как в печи, жара не спадала даже по ночам. Хорошо бы сегодня пошел дождь!
Когда на лестнице послышались шаги Донга, Фи словно током ударило. Ну да, это он! Фи бросилась открывать дверь. Донг был один. Он вошел в комнату, как-то неестественно улыбаясь. Левая рука у него была перевязана носовым платком.