Разрушай и подчиняй
Шрифт:
Здесь было на так уж много мужчин — двенадцать-пятнадцать, и большинство из них казалось были открытыми и дружелюбными. Но я не могла избавиться от ужасного чувства ужина с дьяволом в лице парня поджигателя напротив меня.
Как он забрал меня?
Как это могло произойти?
И как, черт возьми, они меня похитили, если я жила в Англии? Они никак не смогли бы переправить меня за границу. Или могли? Но самое главное — какой смысл? Почему я? Почему девушку, которая ничего не помнит, но имеет какую-то необъяснимую связь с их боссом? Боссом, который подавил восстание
Все это было похоже на шахматную игру, где все знали правила, кроме меня. Я была пешкой. Должна скользить влево и вправо, пока кто-то не собьет меня с клетчатой доски жестоким матом.
— Оооо, бл*дь, наконец-то, ты здесь, пацан. Я чуть не сдох от голода, — зарычал один байкеров с козлиной бородкой. Он протянул руку, поднял крышку, забирая кусок аппетитной на вид пиццы.
Я внезапно стала благодарна Киллу, за то, что оставалась у него. По крайней мере, он заказывал здоровую пищу — пусть даже не готовил. Сомневаюсь, что наслаждалась бы диетой и контролем калорий, если бы стала гостьей в лагере.
Мо привстал, наклонился над своими братьями и наполнил бумажную тарелку кусочками пиццы, а затем оттолкнул ее по столу ко мне.
Я поймала ее и не смогла остановить урчание в животе. «Маргарита» и «Meat Lover’s». Я предпочла бы «Гавайскую», но от аромата, танцующего в воздухе, у меня потекли слюнки.
В комнате затихло, пока мужчины брали себе кусочки пиццы. Кто-то принес кулер, заполненный пивом. Я отказалась и жевала свою еду, наблюдая за остальными.
Мои глаза возвращались к парню-поджигателю, желая разобраться. Остальные мужчины выглядели опасными со шрамами, пирсингом и диким блеском в глазах, и в тоже время они были такими... нормальными. Они смеялись и шутили, говорили об обычных вещах во время еды — болтали о семье, ворчали о женах и домашних делах. Меня немного смущало, что я жила в такой повседневной жизни, когда общество обрисовало их, как «бунтующих преступников».
Лютик, ешь свои спагетти. Скоро начнется встреча, ты знаешь, что тебе нельзя находиться здесь.
Я отодвинула нежеланные спагетти и надулась. Я хотела послушать — в конце концов, я была его единственным ребенком, и мне необходимо было узнать, как работает клуб, чтобы я могла взять дела на себя, когда его не станет. Он не переставал напоминать мне, что девочки никогда не управляли клубом. Что девочки остаются в стороне — под защитой мужчин, таких, как мой отец, которые делают нехорошие вещи, чтобы сохранить наш образ жизни.
— Но я хочу послушать?
Он наклонился до уровня моих глаз.
— Найди своего друга. Он поможет тебе с домашним заданием.
— Не хочу, — нахмурилась я. Мне было десять лет, и было так отстойно, что мальчик, на которого я всегда заглядывалась, вдруг не захотел иметь со мной ничего общего. — Он сказал, что слишком крутой для детей.
Хулиган.
Мой
— Ах, Лютик, не нужно ненавидеть парня. Запомни мои слова, как только тебе исполнится тринадцать, и он снова тебя заметит.
Мои губы растянулись в легкой улыбке.
— Правда?
Мой отец ухмыльнулся, его светлые сине-зеленые глаза сверкали в уголках. Его каштановые волосы были немного темнее моих, и я унаследовала маленькие веснушки на носу от матери, которая была чисто рыжей.
— Правда. Ни один парень или мужчина не сможет устоять перед тобой. И вот почему, я буду готов пристрелить его, если он попытается тебя обидеть.
Воспоминания закончились, плавно, как в теплой ванне, возвращая меня к разговорам за обедом. Мое сердце сияло любовью. Вспомнить моего отца — его лицо, его голос — это было больше, чем я когда-либо могла надеяться.
Невероятно трепетно.
Облегчение было быстрым и содержательным. Я наконец-то получила конкретный кусок головоломки в моей охоте за ответами.
— Итак, Сара... что делал Килл, пока ты гостила у него?
Я откусила кусочек своей пиццы.
Палец ткнул меня в бок. Я прищурилась.
— Что?
Грассхоппер нахмурился, указывая на молодого байкера с каштановыми волосами, гелем зачесанными назад.
— Он задал тебе вопрос.
— Он задал?
Парень кивнул.
— Да, он обратился к тебе по имени вообще-то.
Пицца выскользнула из моих пальцев. Я должна была уловить его вопрос — тем более заданный мне по имени, которое я только что вспомнила. Не так ли?
Игнорируя холод, спускающийся по моей спине, я спросила:
— Что за вопрос? Прости.
Мо заговорил с полным пиццы ртом.
— Он был засранцем.
— Ох?
Он усмехнулся.
— Хотел узнать, что Килл делал, чтобы тебя развлечь.
Он пошевелил бровями.
Противоречивые чувства охватили меня. Первое — покраснеть и отвернуться. Второе — рассмеяться и продолжать играть в свою игру. Два человека жили во мне. Девушка, которая жила за границей и усердно училась, и подросток, который воспитывался с мужчинами как эти, с уверенностью в том, что его семья в безопасности.
Решительно взглянув на парня-поджигателя, я сказала:
— Если вы так хотите знать, он отвез меня за покупками, покормил и соблюдал рамки приличия, — мое лицо было непроницаемым. Ответ был во всех смыслах правильным, он пришел из разума Сары.
Сары тихая и серьезная.
Мои глаза расширились, а разум указал на еще один поворот в моем путешествии к воспоминаниям.
Тогда кем была та оживленная девушка, которая любила сына байкера? Кем я была, когда так дико целовалась с Киллом в раздевалке?
Грассхоппер застонал.
— Скукота. Расскажи нам что-то сочное. Я уже знаю, что он тебя трахнул.