Реалити-Шоу
Шрифт:
— Ничего, зайка, не купила, — развожу я руками, — но, честное слово, исправлюсь.
Ноночка потирает ручки и морщит носик, выражая недоверие.
— В туалет пустишь?
— Пятьдесят рублей, — протягивает она ладошку.
— Пятьдесят рублей? Да это ж обдираловка. На вокзале и то дешевле.
Ноночка пожимает плечиками, но не сдается.
— Хорошо, пятьдесят, так пятьдесят. В долг. Договорились?
Малышка разочаровано прячет руку в кармашек и, понурив голову, уходит.
На столе уже расставлены приборы, маринады, зелень, ломтиками порезан сыр, очень соленый и с резким запахом. Тарелок на столе три.
— Что ты за человек такой, а Нинель? Я ведь худеть собиралась… За что ты так со мной? За что ты меня так ненавидишь? — подтруниваю над подругой.
— Да я ж не заставляю, — она отвлекается от сковородки на секунду, чтобы поцеловать меня в щёчку, и, помешивая скворчащие кусочки свинины, продолжает, — не хочешь — не ешь, Светке больше достанется. Она-то вечно голодная.
— Вон оно что, а я то думаю, кому ещё тарелочка стоит. И где звезда?
— Едет, лягушонка наша, в коробчонке. Позвонила ей, говорю, бери чего погорячее и лети сюда. Она такая вся через губу, с неохотой, будто одолжение делает, говорит: ну я не знаю, столько дел — столько дел. Потом, как узнала, что у меня в гостях будет сама Алёна Хомич, собственной персоной, вся переполошилась и говорит так, снисходительно: не, ну, а чего, собственно, пятнице пропадать задаром.
— Так сегодня ж четверг?
— Да? Ну не знаю, у Светы уже пятница. Точно четверг?
— Миллион процентов. Такой четверг, что долго не забуду.
— А что случилось?
— На выставку ездила.
— Ого!
— Ну так не все ж статьи о сортах навоза. Нет-нет и о высоком пишем.
— Современное искусство? Импрессионисты?
— Трактора!
— Тук-тук, — слышится из коридора Светкин голос, а за ним следуют быстрые шаги маленьких ножек, вопрос: «что ты мне купила?», шелест целлофанового пакета, презентация леденца на палочке, восторженный писк.
— Таможенница в семье растет, — не без гордости заявляет Нина.
— Должен же хоть кто-нибудь зарабатывать, — резюмирую я, Нина одобрительно кивает.
— Не ждали, хомячки, — вламывается на кухню Света, — а я винишко принесла.
— Моя ж ты умница, — лезет к ней с поцелуями Ниночка, — только, прошу не путать, хомяк тут один. Да, Хомич? — подмигивает она мне.
— Да, — соглашаюсь я. Прозвище прилипло ещё на первом курсе, но успело позабыться, никто так не называл меня уже лет десять.
— Что я пропустила?
— О, да тут такое, — подкатывает Ниночка глаза, — сразу две новости, не знаю даже с какой начать.
— С
— Сегодня четверг.
— Твою ж мать, — выругалась Света, — если это хорошая новость…
— Маму не трогай, — возмущается Нина.
— Прости, вырвалось, но куда уж хуже?
— Алёна ездила на выставку тракторов.
— Э-э-э, как думаете, мой таксист далеко уехал? — говорит Света и делает вид, что собирается уходить.
— Не знаю, девочки, такси не мой уровень, — ехидничаю, — у меня теперь есть личный водитель. Два водителя.
— Так-так, — Ниночка забарабанила пальцами по столу, — и кто же эти несчастные? Предположим, про одного я слышала, и про те нечеловеческие пытки и унижения, которым ты его подвергаешь, тоже наслышана. Кто второй?
— Какие пытки? — удивленно посмотрела Света на меня, потом на Нину и снова на меня, — я точно адресом не ошиблась? Девочки, вы кто? Куда дели хомяка и Нину?
— Она, — Нина ткнула в меня пальцем, — заставляет его носить завтраки в постель, а сама, тем временем, — она помолчала, накаляя интригу, — дрыхнет.
— Жестоко. То есть, он просыпается ни свет ни заря, ищет в ночи круасан и везет его тебе?
— Да, — кивнула я с довольной ухмылкой, — и горячий кофе тоже. Только не везет, а несет пешком, ножками, на цыпочках, чтобы не разбудить. А ещё оплачивает мою квартиру и возит меня на работу.
— И каким же местом, стесняюсь я спросить, ты заработала такую радость? — недоумевает Света.
— Никаким. Вот не поверите, живем как брат и сестра.
— Если это правда, то ты попадешь в ад, динамщица.
— Чистейшая правда. Но я тут ни при чем. Говорю ему: я вся горю, гардемарин, возьми ж меня три раза…
— Тише, — шикнула Ниночка, приставила палец к губам и кивнула в сторону выхода из кухни, — мы тут не одни.
— А он что? — сгорая от любопытства, шепчет Света.
— Ни-че-го. Я, говорит, не такой. Люблю, говорит, тебя до умопомрачения и не хочу, чтобы ты думала, что я с тобой вот из-за этого вот всего, — я направила указательные пальцы на грудь и медленно опустила вниз, очерчивая свою фигуру.
— Я не ослышалась, — говорит Нина, — ты сказала, живем, как брат и сестра? Он что же, жить к тебе переехал, что ли?
— Да, — киваю многозначительно, обвожу девочек взглядом, — и сейчас, пока я тут сижу с вами, он ремонтирует канализацию в моей ванной.
— А как же реалити-шоу? Он про него что-нибудь знает? — спрашивает Нина. Я качаю головой, молчу. — Тут камер нет, — продолжает она, — можешь говорить, как есть.
— Так-так-так, с Серёжей разобрались, — перебивает Света Ниночку, — кто второй?