Реалити-Шоу
Шрифт:
— Свет, Светик, ты в порядке? — забеспокоилась Нина, хотя ответ был очевиден, она спала. — В таком виде в такси её сажать нельзя. Варианта два, либо под душ, трезветь и спать, либо звонить Артёму, чтобы он её забрал.
— Второй вариант мне нравится больше, только, чур, звонишь ты.
— А мы звонить не будем, отправим ему с её телефона сообщение, — говорит Ниночка, и, убедившись, что наша абонент находится в самой глубокой фазе сна, пишет: «Зай, забери меня, пожалуйста, я у Ниночки и далее адрес, на всякий случай».
— Может, он уже спит давно? — не успела я договорить, как зазвонил Светин телефон и она, только что не подававшая
— Да, Зай. — Неразборчивое бурчание на другом конце. — Нет, Зай. — Снова бурчание. — С чего ты взял, Зай? — Какие-то шумы, — Хочешь, забери, хочешь, нет. — Короткая матерная реплика. — В смысле? Сам ты пьяный. Короче, не хочешь, не приезжай, сам же мне позвонил. — Света бросает трубку, мы с Ниночкой переглядываемся, та жестом показывает, что удалила исходящее сообщение, и если упрёки о нарушении приватности частной жизни и тайны переписки в наш адрес и прилетят, то не раньше, чем приедет Артём. Он себя ждать не заставил, приехал быстрее, чем таксист-виновоз. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить состояние своей возлюбленной, никому ничего объяснять не пришлось. Он посмотрел на нас с Ниночкой извиняющимся взглядом, Свете же достался взгляд суровый, несколько разочарованный, обещающий долгие лекции о вреде чрезмерного потребления алкоголя и стандартах благонравия, принятых в его семье.
— Его ждет долгая ночь, — с сочувствием произнесла Ниночка, затворяя входную дверь. Мы остались вдвоем. Ноночку уже полчаса как не слышно. — Хорошо, всё-таки, когда рядом есть человек, который тазик подставит и на живот перевернет. — Я согласилась. Пожалуй, это первое и пока единственное, явное преимущество семейной жизни.
Было примерно два часа ночи, когда Ниночка закончила мыть посуду. Последние тарелки протерты вафельным больничным полотенцем и стопкой сложены в шкаф. О застолье напоминал только толстый мусорный мешок, из которого выглядывали бутылочные горлышки. Не помещаясь в шкафчик под раковиной, он занимал половину прохода и заливался стеклянным перезвоном от малейшего прикосновения.
Ноночка крепко спала, развалившись по диагонали на диване в зале. Обычно на этом диване спала и Ниночка, так как в квартире было всего две комнаты. Вторая комната была спальней родителей. Их возвращение ожидалось через три дня, и мы со спокойной совестью улеглись в широченную резную кровать с высоким изголовьем, мягким матрацем и подушками, в которых можно утонуть. Спать перехотелось.
— Я думала, ты придушишь Светку, — говорит Нина тихо, но внятно.
— Из-за фотографии, что ли?
— Ага. Я бы точно придушила. Поражаюсь твоей сдержанности. Это ж надо было додуматься до такого. Хотя поступок вполне себе в Светином стиле, но в этот раз она сама себя переплюнула.
— Да, уж. Света в своем амплуа, с этим не поспоришь.
— И что ты будешь делать?
— С чем?
— Ты прослушала что ли? Тебя же ищут, а реалити-шоу — это прикрытие. Может в полицию написать?
— Чушь. Я же не дочь президента, не какая-нибудь важная шишка. Каждый, при желании, может подойти ко мне на улице и познакомиться.
— Или на выставке тракторов.
— Да, или на выставке тракторов, или в социальные сети мне написать. Про кастинг же написали. Света как размышляет: если уж такая, как, я кого-нибудь заинтересует, то от неё, красотки неземной красоты, мужики должны приходить в восторг и штабелями валиться в ноги. А
— Хорошо, если так.
— Ну а как ещё?
— Не знаю.
— Послушай, я ходила на кастинг, и кроме меня там была куча участниц. Я семнадцатая по списку. Сама подумай, если бы это был какой-нибудь псих ненормальный, стал бы он такую толпу народа посвящать в свой коварный замысел? Зачем? Формат реалити-шоу оригинальный, тут не поспорю. Это тебе не зоопарк, а сафари, понимаешь разницу? Не в клетках зверушки, типа меня, а на воле, в естественной среде обитания. Так же интересней.
— Да хоть в аквариуме. Лишь бы чего плохого не случилось.
— Все под Богом ходим.
Нина помолчала.
— А про дедулю этого, тракториста, ты в серьез думаешь?
— Не знаю, — отвечаю с неохотой. Ниночка не разделит моего настроения. Не поймет, а мне, для полного счастья, только её осуждений не хватает. — Со мной, наверное, что-то не так. Кажется, я больше не способна к чувствам. Переболела, получила стойкий иммунитет, моя кровь кишит антителами любви. А если нет любви, то пусть хоть деньги будут.
— Что, совсем не способна к чувствам?
— Нет.
— Вот, прям, ни к каким?
— Ни к каким.
— А как же патриотизм?
— Не, ну это святое. А если кроме шуток, то совсем недавно поймала себя на такой вот печальной мысли. Приходит Михайловна и сообщает новость, что в возрасте девяноста пяти лет умер какой-то артист. Я его не знаю, фильмов с ним не смотрела, и более того, он, вроде бы как театральный актёр, и уже лет двадцать на сцену не выходил. В редакции все начинают сокрушаться, ушла эпоха, говорят они, корифеи покидают сцену, остались только бездарности. А я смотрю на всё это и мне не то чтоб безразлично, я злюсь. Злюсь на все эти заезженные штампы и не вижу скорби, вижу только лицемерие, соревнование по показушничеству, кто громче поцокает, кто грустнее скорчит лицо. В любом проявлении чувств я вижу теперь лицемерие. Хочется любви, настоящей страсти, безумных поступков, бессонных ночей, но всё это кажется чем-то нереальным, чем-то выдуманным, чем-то, что может случиться только в школьные годы. Как ветрянка, которой болеешь один раз.
— Я слышала, что некоторые могут заболеть ветрянкой повторно.
— Нет, это не про меня. Не с моей удачей.
— Не говори так. Всё будет хорошо.
— Да, будет, — согласилась я, чтобы закончить этот разговор.
***
Статью нужно сдать в понедельник. Не позднее обеда. Если напишу её сегодня, то ничто не сможет омрачить выходные. Но я не хочу. Не могу ни о чем думать. Наотрез отказываюсь. В голове приятная пустота, маршрутка везёт меня домой по разбитым дорогам, узким улочкам. Ниночка предлагала ещё немного погостить у неё, но скорее из вежливости, и я отказалась. Оставайся, — сказала она, подкатывая рукава домашней кофты, — правда дел очень много накопилось, нужно и пропылесосить во всей квартире, и стирку поставить, и обед приготовить, как раз поможешь. Я сделала вид, что с радостью убрала бы всю её квартиру и обеды наготовила бы на месяц вперед, но к великому моему сожалению, должна ехать к себе, где список задач ничуть не короче. Вручив мне на выходе мусорный мешок, дескать, мне с ним всё равно по пути, Ниночка чмокнула меня в щёчку и проводила несчастным взглядом, предвидящим усталость от домашних хлопот.