Реквием патриотам
Шрифт:
– Поженимся после того, как вы победите.
– И она подмигнула ему.
Кэнсину отчего-то не понравилось, что она сказала "вы", а не "мы". Но он тут же отмахнулся от этих мыслей, с чего бы это Томоэ причислять себя к их движению. Не в отношении всех работает принцип: кто не с нами, тот против нас.
Оказалось, что он был не прав.
Однажды к ним заявился Лизука. Начальник убийц клана Чоушу принес деньги от дайме и дурные вести. Он намерено вызвал Кэнсина поговорить на улицу и попросил ничего не говорить о его визите Томоэ.
– Почему?
– удивился юноша, когда они отошли на достаточное
– В клане Чоушу есть шпион сегуната, - произнес в ответ Лизука, закуривая кисэру с коротким черенком.
– Он был приставлен к тебе для того, чтобы ослабить тебя и когда будет совершено покушение, ты не смог бы драться в полную силу.
Кэнсин понял о ком ведет речь Лизука, но верить в это не хотел.
– Вижу ты не хочешь верить мне, - кивнул начальник убийц.
– Могу подтвердить свои слова. Помнишь того паренька-телохранителя, что оставил у тебя на лице этот след? Я выяснил кое-что по приказу Ёсио-доно - он был возлюбленным Томоэ и отправился в Химэндзи, чтобы заработать им на красивую свадьбу и достойную жизнь. Он был не слишком богат и хотел обеспечить будущую семью. Однако на его пути повстречался ты.
Лизука мрачно усмехнулся. Кэнсин же поморщился от его "шуточки". Он отвернулся и зашагал прочь от командира хитокири. Тот проводил его взглядом, трубка во рту его успела погаснуть.
– Если все еще не веришь, - бросил он вслед юноше, - почитай ее дневник. Там много чего написано.
Мы больше не стали селиться в гостевом доме, а сняли несколько комнат у небогатой вдовы самурая (причем специально выбрали, чтобы ее покойный супруг верой и правдой служил сегунату). Женщина она добрая, к тому отлично готовила. Будь она на несколько лет моложе, я бы всерьез задумался над возможностью сватовства. Хотя времечко сейчас. Какая женщина согласиться стать дважды вдовой?
Заниматься вербовкой в обстановке, царившей в Оге было невозможно. За нами открыто ходили люди сегуната, следя за каждым нашим с Делакруа шагом. Нам оставалось лишь жить самой тривиальной жизнью, не делая ни единого подозрительного движения и хотя за людьми из особой группы также в открытую следили окаппики, я был железно уверен - на нас нападут. Однако раньше убийц к нам (точнее ко мне) заявился Сейсиро.
Я был в своей комнате, которую обставил в соответствии с собственными вкусами, хоть и не без помощи Делакруа. Таинственный адрандец раздобыл для меня и для себя материковую мебель и даже кресло-качалку. Я лишь однажды сиживал в таком и поэтому попросил его у Делакруа. Он улыбнулся, однако кресло предоставил. Я сидел в нем и курил сигару (также подарок Делакруа), когда дверь распахнулась, на пороге стоял Сейсиро.
– Проходи, садись, - предложил я ему, указывая на второе кресло.
Сейсиро долго смотрел на меня, а после плюхнулся-таки в кресло, тут же дернулся, как от удара, когда кресло покачнулось. Я едва сдержал улыбку так это было похоже на мою собственную реакцию. Голова парня, к счастью, зажила и на нем это нисколько не сказалось.
– Прости за тот удар, - сказал я.
– Я не хотел бить тебя и не стал бы никогда.
– А вот я бы, скорее всего, ударил, - честно ответил Сейсиро.
– Мы теперь враги.
–
– поинтересовался я.
– Я хотел уговорить тебя перейти на нашу сторону, на сторону законной власти.
– Со времен окончания эпохи Хэйян законной власти в Такамацу нет, - покачал я головой.
– Основав Камакурский сегунат, Минамото Ёримото покончил с властью императора, присвоив ее себе, в то время, как сами боги даровали ее микадо. Последующие сегуны были лишь захватчиками, подобно псам они вырывали власть друг у друга. Мы не зря зовемся патриотами - мы не боремся с властью, мы лишь возвращаем ее в законные руки.
– И вы считаете, что правление микадо станет лучше правления Токугавы или Тоетоми с Ода?
– задал весьма каверзный для его возраста вопрос Сейсиро.
– Знал бы будущее, поверь, не сидел бы здесь, - усмехнулся я, лихорадочно думая как выкручиваться.
– Увы, таким талантом я не владею. Я знаю лишь, что покончив с сегунатом, мы сможем объединить наконец острова, покончить с раздробленностью и самовластностью дайме в провинциях и тиранией сегуна.
– Может быть, ты и прав, - по тону я понял, что не убедил молодого самурая, преданного сегунату до мозга костей, - но стоит ли такая власть той крови, что вы ночь за ночью проливаете в Химэндзи?
Думаешь, поймал меня, как же, тут я могу побить тебя твоей же картой (как говорят на материке, на острова еще не проникла эта новая азартная игра).
– Вы занимаетесь тем же самым, - заметил, как бы невзначай, я, - и твоя повязка на голове лучшее тому доказательство. Без суда и следствия вы собирались прикончить нас.
– Твой приятель-гаидзин убил нескольких из нас, - запальчиво воскликнул Сейсиро.
– Он, как и я, лишь оборонялся, - возразил я, - вы же пришли убивать нас. Как и многих до нас. Фактически, вы убивали всех, кто смел хотя бы открыть рот и заикнуться о несправедливости существующего положения дел.
– Сейчас такое время...
– заикнулся было Сейсиро, но я прервал его:
– Люди, вроде вашего предводителя, всегда оправдывают свои действия подобными словами. Творят же они...
– Я многозначительно замолчал на середине фразы.
За время, проведенное на материке, я выучился не только языкам, но и словоблудию (именуемому там риторикой).
Сейсиро, как я и рассчитывал, вскочил, да так резко, что кресло под ним закачалось, едва не упав. Нашу словесную баталию он, безусловно, проиграл, однако навряд ли мне удалось его переубедить. Юный самурай ничего не сказал мне больше, молча вышел из моей комнаты.
Сейсиро ворвался в дом, где размещалась несколько поредевшая группа Ёсино, в растрепанных чувствах. Он не знал как ему жить дальше, что делать. Его бывший учитель, которого он буквально боготворил во времена обучения в Араки рю, стал отныне злейшим врагом. Он сражается против власти, которую Сейсиро поклялся защищать, и еще убеждает самого Сейсиро перейти на его сторону, склоняет к предательству. Это просто немыслимо!
Сколько раз Сейсиро представлял себе с какой радостью он встретит бывшего учителя, поведает о своих победах и пригласит в ряды самураев сегуната. Как же зло посмеялась над ним судьба!