Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
— Утром деньги – вечером стулья!
Одна фраза, банальная и заезженная, заставила мужчину буквально взорваться от хохота. Лизавета недовольно насупилась:
— Не смешно.
— Смотрю, мышонок-то мой взрослеет, — произнес он, как только обрел над собой контроль, — набирается опыта. Учится требовать. Мне нужно держать ухо востро! Серьезно! Сегодня, так и быть, пойду у тебя на поводу. Но! Все, что ты сейчас услышишь, останется здесь. Между нами. Поняла?
За неимением слов, Лиза просто кивнула.
— Я тогда мелкий был и многое не понимал, - начал он задумчиво.
– Просто случайно услышал
Шокированный вопль вырвался наружу:
— Не… может быть!
— Может, — задумчиво поцокал языком Дмитрий. — Более того, их связь не являлась простой интрижкой на стороне. Они кувыркались в свое удовольствие больше года, прежде чем Шмель заподозрил неладное. Совсем тогда озверел. Едва не убил свою Валю. Пашка рассказывал, как ему приходилось однажды, будучи ребенком, заступаться за мать, которую отец избивал до полусмерти. Почти пинками.
— Господи, какой ужас!
— Тем не менее Хирургу удавалось скрывать свои похождения от жены, которая, к слову, находилась уже на пятом месяце беременности. Она ждала второго ребенка. Парадокс, конечно, но вскоре выяснилось, что Валентина тоже беременна! Причем она сама не знала, от кого. После очередной крупной стычки между Гордеевым и Соколовским мой батя и вызвал их обоих «на ковер». Ибо задрали они всех уже своими амурными делами. Хирург отвергал свое возможное отцовство, объясняя это тем, что с любовницей всегда предохранялся. Клялся и божился, уверяя, что был предельно осторожен и ни разу в нее не кончал. Вроде как ему поверили. Но я готов поспорить: Шмель по сей день не уверен, свою ли дочь воспитывает.
— Боже! — глазами, полными неподдельного ужаса, Лиза уставилась на Похомова. — Ты хочешь сказать, что… что Андрей и Вика могут…
— Вряд ли, — подытожил Дмитрий со знанием эксперта. — Вероятность их родства ничтожно мала. Ну? Теперь тебе понятна причина их вражды и ненависти, моя любопытная Кроха?
— Но Вика…
— Это совершенно не наше дело!
— Дима!
— Тема закрыта! Ты в это дерьмо не сунешься!
Более чем отчетливо Лиза понимала сейчас простую истину: у Шмеля была причина желать Хирургу смерти. Вот на что Дима намекал Прокурору. Вот что имел в виду Борис, ссылаясь на отсутствие доказательств. Они все считали, что Гордеева заказал Соколовский! Ужасаться собственным умозаключениям долго не пришлось – Борзый настойчиво требовал очередную порцию внимания.
Резким движением он опрокинул ее на спину, вновь подминая под себя. И внезапно ворвался
— Я исполнил твою просьбу, мышонок? — хищный оскал. Полыхающий взгляд. — Твоя очередь! Ублажи-ка своего мужчину, как следует!
Глава 40
Они вернулись домой, когда уже окончательно рассвело.
Не с первым лучом солнца, как обещали, но и не «грубили», дабы лишний раз не провоцировать дядю Борю, которому наверняка окажется достаточно одного внимательного взгляда в их сторону, чтобы взорваться от негодования.
Именно!
Хмель давно выветрился из сознания, уступая место легкой утренней тошноте и сильной головной боли. Зато теперь Лиза здраво оценивала и ситуацию в целом, и их с Дмитрием провокационный внешний вид.
Себя – взъерошенную, лохматую, со следами собственнических багрово-фиолетовых отметин на шее… и вдобавок ко всему, за неимением другой одежды… в изрядно потрепанной футболке Похомова, которая целомудренно прикрывала ее пятую точку.
Каким-то чудом трусы уцелели, и на том спасибо!
Тем не менее девушка сильно нервничала. Внутренне содрогалась, страшась косых взглядов. Или же осуждения бабушки, дяди…
В отличие от Дмитрия.
Уж кто-кто, а ее муж вел себя невозмутимо, излучая своей властной аурой уверенность и спокойствие. Спокойствие, которого так недоставало самой Лизе.
Казалось, его ни капли не смущал тот факт, что он такой же взъерошенный, как и она. Плюс ко всему, по пояс обнаженный.
И с расцарапанной спиной, красноречиво свидетельствующей о…
Но он не тушевался. Даже шага не сбавил. И руки ее не отпустил.
Напротив, стиснул ее пальцы еще сильнее, направляясь прямиком к дому.
Им пришлось немного замешкаться у калитки.
Пока Дмитрий возился с крючком, Лиза огляделась по сторонам. Автомобилей на лужайке осталось очень мало. Почти все гости разъехались. Какие-то люди в одинаковой невзрачной форме, которых Лиза тут же окрестила клининговой компанией, проворно убирали остатки еды и посуду со столов. Складывали мусор в огромные мешки. Проще говоря, работа кипела.
Шла полным ходом.
Первое, что бросилось ей в глаза, едва они во дворе оказались – Андрей и Вика. Горе-любовники, крепко обнявшись, спали прямо на улице. Улеглись под высоченной яблоней, предварительно бросив на землю пару одеял (одним из которых, собственно, и укрывались), да пару подушек. Но при этом друзья выглядели столь… умиротворенными, что невольно, глядя на них, сердце сжималось от нежности. Потому и тревожнее становилось, ведь мозг категорически отказывался забывать вчерашние события. Как и печальный рассказ Дмитрия.
Перехватив суровый взгляд последнего, твердо напоминающий, мол, не лезь не в свое дело, Лиза тяжело вздохнула. И дальше двинулась за Похомовым, стараясь не отставать ни на шаг. Их уже поджидали.
Нетерпеливо. Напряженно.
Разглядывали с ног до головы, точно редкие диковинки.
В беседке восседали: Прокурор, Похом, Дуда, Ювелир, Сокол и порядка десяти человек – очевидно, из охраны. Среди них находился и Матвей.
Как ни странно, но присутствие Верещагина Лиза почувствовала особенно остро.