Рэмбо под Южным Крестом
Шрифт:
Глава 12
На рассвете, пока не пришли горняки, Рэмбо прорезал ножом противоположную от окна стенку палатки и установил против нее теодолит, чуть высунув трубу в прорезь. Придвинув стул, он удобно устроился на нем и прильнул к окуляру. Берег, у которого должны стоять промывальщики, был виден прекрасно — от отпечатков босых ног до каждого камешка. Но когда чуть позже промывальщики заняли свои места и Рэмбо еще раз посмотрел, как работает Ньяма, он понял, что напрасно испортил палатку: за ловким и быстрым негром нельзя было уследить. Он время от времени то вдруг погружался в воду с головой, чтобы освежиться, то начинал приплясывать, будто в голове его отбивали ритмы барабаны, то подходил ближе к берегу, чтобы в следующую секунду оказаться по грудь в воде. И решето в его руках, казалось, не оставалось в покое ни на мгновение. Он работал играючи.
Рэмбо отвернулся от теодолита и посмотрел на Гвари.
— Думаю, Пит, нам пора менять наблюдательный пункт.
— Не понимаю, — вздохнул Гвари, — зачем ты разрезал хорошую палатку? Мы ведь прекрасно увидим и в окно, когда он пойдет за алмазом.
— А может, он пойдет за рыбой?
— Тоже верно, — согласился Гвари и все же добавил, — или за тем и другим сразу. Остается провожать его каждый вечер до крааля?
— Верно, Пит. Или — до дома Шаве. Но никто, даже сам Ньяма, не знает, когда он пойдет к нему. И поэтому мы не успеем предупредить в случае чего ни Сандерса, ни «алмазную полицию», так что помочь нам они ничем не смогут. Остается надеяться только на самих себя.
За час до конца работы на руднике Рэмбо и Гвари вышли из проходной и, обогнув ограждение, поднялись на дорогу, ведущую мимо участка Шаве и его дома к краалю панамолей. Здесь, налево от дороги, к ничейной территории уходила заросшая тропа. На нее свернет Ньяма, по ней возвратится назад. Другого пути, чтобы попасть в крааль или к дому Шаве, нет. По другую сторону дороги начинался лес. Тут Рэмбо с Гвари и решили выбрать себе убежище.
Гвари облюбовал поросшее мхом и опутанное лианами дерево и с легкостью обезьяны обследовал его нижние ветви.
— Места никем не заняты, — донесся сверху его голос. — Прошу, Джон, здесь очень даже уютно.
Рэмбо не так ловко, но все же быстро сумел подняться к Гвари и сел на соседнюю ветку. Она была покрыта толстым слоем мха, и Рэмбо почувствовал, будто придавил губку, насквозь пропитанную водой. Ее струи шумно пробарабанили по нижней листве, и Рэмбо затих, стараясь не шевелиться. Он осторожно раздвинул перед собой лианы и мелкие ветки, и перед ним открылась серебристая гладь Луалабы. Река была пустынна, и только чуть левее, против территории синдиката, медленно курсировали взад-вперед два катера «алмазной полиции».
Трели свистков раздались будто над самым ухом, и Рэмбо увидел, как от шахты к проходной потянулись люди. На участке Шаве не было ни одного человека. Возможно, они работали у реки — по ту сторону отвалов.
— Джон, — сказал Гвари, — если подняться еще футов на восемь, думаю, можно увидеть дом Шаве.
— Поднимись, Пит, — попросил Рэмбо, — и посмотри, как к нему можно попасть в гости.
Гвари, видимо, доставляло огромное удовольствие лазать по деревьям — в мгновение ока он скрылся в густой кроне, не сломав ни одной веточки. И через две-три минуты, довольный, уже сидел на своем месте.
— Джон, — сказал он, улыбаясь, — господин Шаве помахал мне ручкой — он приглашает нас.
— Ты видел дом?
— Он сразу же за его участком, — Гвари уселся поудобнее. — Хорошая крыша под оцинкованным железом. Мы сегодня пойдем к нему?
— Обязательно. Даже если к нему не пойдет Ньяма.
— Я тебя понял, Джон, — кивнул Гвари. — Надо же знать, как живет сосед.
На дороге показались первые горняки, и Гвари умолк. Панамоли растянулись длинной цепочкой, изредка вяло переговариваясь между собой. Не было слышно ни смеха, ни громкого разговора, ни шуток — так расходятся с похорон. Дети и подростки не шалили, не бегали взапуски, они шли вместе со взрослыми неторопливым размеренным шагом, и только когда отставали, пробегали несколько шагов и снова входили в общий ритм движения.
Наконец, когда все прошли, показался Ньяма. Промывальщиков проверяли особенно тщательно, их самих могли «промыть», поэтому все привыкли к тому, что они уходили последними. Ньяма шел своей легкой танцующей походкой, и сворачивая на тропу, даже не оглянулся и не посмотрел по сторонам.
Солнце за Луалабой повисло уже над самым лесом, и его свет, дробясь в листве, слепил глаза яркими вспышками лучиков. Рэмбо нагнул голову и приставил ко лбу ладонь козырьком. И тут его осенило.
— Пит, — прошептал он, — ведь если ты поторопишься, то успеешь проверить колышек, пока я буду идти за Ньямой. Тогда мы будем точно знать, есть у него камень или нет.
— Черт возьми, — удивился Гвари, — как же это раньше не пришло нам в голову? Конечно, я потороплюсь. Если Ньяма пойдет к Шаве, остановись там, где он свернет с дороги.
Ньяма появился неожиданно из-за кустов желтой акации, что росли у самой дороги. В руке он держал несколько крупных, нанизанных на леску рыбин. Ньяма вышел на дорогу, полюбовался уловом и зашагал в сторону крааля.
Гвари бесшумно спустился с дерева, перебежал дорогу и исчез. Рэмбо спрыгнул на землю и пошел краем леса за Ньямой. Солнце еще освещало верхушки деревьев, но внизу было уже сумеречно, и Рэмбо, не боясь быть замеченным на фоне темного леса, вышел на обочину. Вот уже остался позади участок Шаве, и вскоре Рэмбо заметил отходящую от дороги влево широкую тропу, которая, видимо, и вела к дому бельгийца. Ньяма прошел мимо. Рэмбо проводил его еще ярдов пятьдесят и, убедившись, что панамоль идет к краалю, вернулся на развилку и стал ждать.
Солнце зашло, и наступила тьма. Сзади вспыхнуло слабое красное зарево — это на разработках синдиката включили прожекторы. Рэмбо сошел с дороги и присел на корточки. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре на фоне зарева он увидел быстро приближающуюся фигуру Гвари. В призрачном розовом свете она казалась огромной и нереальной. Рэмбо поднялся и вышел ему навстречу.
— Все на месте, — голос у Гвари был ровный, словно бы он и не пробежал две с лишним мили. — Ньяма без алмаза.
— Поэтому он пошел домой жарить рыбу, — тихо ответил Рэмбо. Взошла луна. Теперь она, скорее всего, была похожа уже не на банан, а на половину желтой тыквы. Она осветила все вокруг ровным матовым светом, лес словно вплотную придвинулся к дороге и наполнился от вершин деревьев до земных трещин неумолчными криками, свистом, кваканьем, треском, щебетом и доводящим до одурения звоном цикад.
— Интересно, — прошептал Гвари, — какой алмаз крокодилам приготовил Бирс к полнолунию…
— Как бы они не подавились им, — прошипел Рэмбо и сошел с дороги на тропу, ведущую к дому Шаве.
Гвари в два прыжка обогнал его и пошел первым. Красиво шел Гвари. Так, наверное, ходят леопарды мягко, бесшумно, осторожно. Шея его была вытянута вперед, и Рэмбо казалось, что он втягивает своими широкими ноздрями даже запах лунного света. Видимо, так это и было на самом деле. Гвари вдруг останавливался, высоко поднимал голову, вдыхая теплый ночной воздух, и снова продолжал путь неслышным шагом.