Рейс в одну сторону
Шрифт:
Королев, с нарастающей паникой, не переставал оглядываться по сторонам. В какой-то момент он заметил, что на стене, прямо перед его носом, висит маленькая железная коробка, с выдавленным рельефом телефонной трубки. Он снял открытый уже замок, поднял трубку и услышал гудки. Подергал рычажок и подул в микрофон - гудки продолжались. Он положил трубку и вновь посмотрел в открытую дверь кабины машиниста - там должна быть рация, или такой же телефон. Преодолевая тошноту от вида крови, он сбросил фуражку машиниста на пол и сел в кресло, жалобно скрипнувшее под весом нового хозяина. Петрович взял узкую пластмассовую трубку с болтавшимся витым проводом, и нажал кнопку вызова, расположенную тут
– Аллё!
Королев снова дунул в микрофон, будто опасался, что кровь попала и туда, и спросил:
– Аллё, кто там?
В трубке зевнуло и почавкало:
– Ты-то кто есть?
– Я - Королев.
– Поздравляю.
– У нас тут чрезвычайная ситуация.
– Не знаю о такой: сигнала не было.
– Вы, разве, не слышали сирены?
– Нет у нас никаких сирен, и, вообще, не мешайте работать.
Королев беспомощно посмотрел на рацию.
– Я вам повторяю: у нас здесь ситуация. Чрезвычайная. Никого нет - я один.
– Ну и радуйся, что ты один...
Через мгновение тот же голос спросил:
– То есть, как один? А где остальные?
– Они все убиты, а машинист пропал, - ответил Королев упавшим голосом.
– Куда пропали, кто убит?
– спросил тот. Королев молчал.
– Послушайте, вы сейчас где находитесь?
– вновь спросил голос.
– В метро - на перроне, - ответил Петрович, посмотрев в огромное зеркало заднего вида, прикрученное к кабине машиниста.
– Какой номер перрона?
– Не знаю, - ответил Королев, - не помню. Кажется, первый.
На том конце провода зашуршала разворачиваемая бумага.
– Вы там, где лифты?
– спросил голос.
– Нет, - ответил Королев, - здесь лифтов нет.
– А, я понял - вы на другом острове.
– Наверное, на другом, - ответил Королев.
– Скажите, вы можете управлять?.. Хотя, о чём это я... Так, ладно, давайте, для начала, я кое-куда смотаюсь, а потом
– Да, понял вас, - ответил Королев и бессильно откинулся на спинку кресла. Вновь, в тревожной тишине, заскрипело сиденье: теранулись друг о друга старые стальные пластины, пружины, болты. Петрович, в который уж раз, с опаской посмотрел в зеркало заднего вида, но изменений там не было.
Он ждал, когда вновь заговорит рация. Это было единственное необходимое для него ожидание, когда от простого разговора с незнакомцем, сидевшем на другом острове, зависела его жизнь. Чем скорее придет от него хоть какой-нибудь ответ, тем быстрее он успокоится. А что потом?
Королев не успел додумать - зашуршала рация. Он нервно нажал кнопку - палец соскользнул. Он снова нажал, на этот раз, стараясь взять себя в руки.
– Аллё, аллё, аллё!
– затараторил он, боясь, что навсегда потерял контакт.
– Да здесь я, - ответила трубка спокойным голосом.
– Значит так, Королев, я сейчас нахожусь в комнате наблюдения, и по мониторам видно, что в вашем секторе, на моей схеме он обозначен, как "рабочий коридор", есть огромный ангар. На дверях - пометка: "Љ17". Сейчас я вижу, что двери открыты - очевидно, там кто-то есть, или был, не важно. Вам нужно будет дойти до этого помещения и воспользоваться свободной спасательной капсулой, если она есть. На моем плане их четыре штуки - надеюсь, не все успели разобрать. Короче, как войдете, не забудьте надеть на руку часы - они там же, при входе, будут висеть в железном ящике, как ключи от дверей. В часах спрятан маяк, который нужен для вашего обнаружения. Вы меня поняли, аллё?
– Да, я вас понял, - отозвался Королев.
– Только зачем мне капсула?
– он невольно улыбнулся, чувствуя себя героем фантастических фильмов.
– Чтобы смотаться с этих чертовых островов!
– крикнули в рацию. Петровичу вдруг показалось, что там, откуда доносились предупреждающие слова, сидел толстяк. Он, в относительной безопасности, жевал сейчас какой-нибудь бутерброд со свежей португальской ветчиною, привезенной на подводной лодке с материка, попутно глядя в камеры наблюдения и давая инструкции. Его неожиданно потревожили таким сообщением, которого он ни разу в жизни не получал. Теперь же толстяку приходилось принимать решения, от которых зависела жизнь неизвестного ему человека - обыкновенного слесаря третьего разряда... Петрович не успел додумать своих едких мыслей, больше направленных на пробуждение жалости к себе и никак не помогавших ему мыслить здраво. Гнев застилал ему глаза: он хотел встретить этого толстяка, посмотреть на его трясущийся подбородок и сказать ему что-нибудь... что-нибудь отрезвляющее. Нет, не так. Он бы ему сказал, что...
– ...или вы хотите посмотреть смерти в лицо?
– продолжал орать возбужденный голос.
– Я не шучу: у вас, там, действительно, творится не понять что!
– О, я могу тебе поверить, - ответил Королев, чувствуя, как в нем поднимается волна странной ярости на тех, кто допустил эту ситуацию. Ну и на толстяка заодно.
– ...и мои мониторы показывают, - вновь завизжал голос, вырвавший Королева из оцепенения, - что там всё в крови, и нет ни одного живого человека, кроме каких-то мелькающих теней: думаю, это очень опасные тени! Поэтому, если не хотите испытывать судьбу, лезьте в капсулу - вас потом кто-нибудь подберет! Всё, пока!
– рация замолчала.