Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Слышь, друже, - сказал Трясогузов, - не кажется ли тебе, что мы здесь надолго застрянем?
Штукк кивнул и улыбнулся.
– А разве не об этом ты мечтал Альфи: работать, не покладая рук на таком же острове, а?
Альфред вздохнул:
– Да, тут ты прав - мечты иногда сбываются. Но что-то мне
– Я еще не знаю, какие перемены нас ждут, но, знаешь, Альфи, я готов ко всему и всегда, как морально, так и физически. И тебе советую поступить также: настройся на позитивный лад и тебе повезет.
– Вот легко же тебе говорить, Ральф, - прошипел Альфред.
– Терпеть тебя за это не могу. А если у меня ничего не выйдет, и меня выкинут вместе с моей коляской в океан, тогда как?
Штукк снова спокойно улыбнулся.
– Не переживай, Трясогузов: если бы им было надо, они бы и тебя, и меня расстреляли еще там, на Пику, ну, или сбросили б с корабля на корм акулам - делов-то. А так, привезли нас сюда, как белых людей, кормили всю дорогу, каюты нам отдельные дали, правда, не обошлось без приключений, но я бы, на твоем месте, смотрел бы на ситуацию именно под таким углом. Понимаешь меня, дружище?
– Понимаю, - вздохнул Альфред и стал внимательнее осматривать видимую часть острова.
Он так же, как и Штукк, видел низкую гору, больше похожую на холм. Потом разглядел ретранслятор, лифтовые кубы. Толстяк даже заметил что-то вроде водопада и сказал об этом Штукку. Тот, приглядевшись, подтвердил догадку Трясогузова и снова они оба восхитились работой неизвестных дизайнеров.
На горе рос лес - это уже были настоящие деревья. Кроме далеких маленьких сосен, бросающихся в глаза под лучами уходящего солнца, было еще несколько пород деревьев, но с такого расстояния, на котором находись Ральф и Альфред, этого разглядеть было нельзя.
Рядом с горой виднелось обширное поле, на которое садился грузовой вертолет. Что он нес на борту, можно было лишь догадываться, но Трясогузов тут же предположил, что там были свежие овощи и мясо с ближайших островов. В его желудке предательски пискнуло, а потом заурчало. Штукк услышал позывные голодного организма своего приятеля и сказал, что их непременно сейчас же накормят, если только они вежливо об этом попросят.
– Да ты издеваешься, Ральф, - поморщился Трясогузов.
– Неужели ты думаешь, что я буду унижаться неизвестно перед кем, в надежде, что мне принесут тарелочку супа?
– Жрать захочешь - попросишь, - добродушно ответил Штукк и добавил:
– Я слышал, что именно здесь, на этой плавучей "умной" механике, делают превосходные котлеты.
– А что может быть необычного в тех котлетах? И вообще, ты мне сейчас на больной мозоль наступаешь что ли? А то, ведь, у меня тоже есть, чем тебя и удивить и обрадовать.
Штукк, будто не обратив внимания на едкое замечание своего друга, невозмутимо продолжил:
– Так вот, мне также сказали, что эти котлеты делают из разных сортов рыбы, в том числе из электрических скатов, мясо которых обладает лечебными свойствами.
Альфред вспыхнул:
– Ну, вот наговорят же всякой ерунды, а другие дураки им верят! Ральф, не будь таким наивным: еда, она везде - еда. И я согласен есть только из рук наших поваров, а не вот из этих со скатинным мясом. Тьфу, прости Господи, как это жрут вообще?
– Ничего, ничего, привыкнешь, - улыбнулся Штукк и показал пальцем на 100-й корабль.
– Похоже, разгрузка закончилась. Сейчас и мы пристанем к берегу. Готов к прибытию на новую Землю?
– Готов, - пробурчал Трясогузов и с, еле скрываемой ненавистью, проводил взглядом 100-й, вспенивший воду всеми своими гребными винтами, отходя от причала.
На какое-то время все забыли о пропавшей Светлане, и Альфред вспомнил о ней только тогда, когда Штукк спускал его коляску вниз по гладкому трапу, специально выставленному для инвалида-колясочника. Альфред внутренне с благодарностью оценил этот жест Пушкина, который распорядился насчет такого удобства. Как только колеса его коляски коснулись берега, Трясогузов вдруг обернулся и крикнул:
– А как же наша Светлана?
Пушкин, стоявший на борту, деланно приложил ладонь к уху, будто плохо слышит, и в следующую секунду помахал рукой, как бы прощаясь со всем дружным коллективом острова Пику.
Альфред что-то прошипел вслед удалявшемуся Пушкину, которому нечего было больше делать на корме корабля, и через несколько минут, взревев двигателями, 404-й медленно отчалил от пристани.
– Ну как так, а?
– спросил Альфред Штукка.
– В чем дело?
– участливо поинтересовался Ральф.
– Как же наша Светлана? Кто теперь ее будет искать?
– Не знаю, Альфи, пусть этим занимается команда корабля или полиция, которая встретит их по прибытии.
– Ты думаешь, будет серьезное расследование?
– без всякой надежды в голосе спросил Трясогузов.