Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
Глава 4
Где-то через час он спустился веселый и довольный, на ходу потер ладони с такой силой, словно старался добыть огонь.
— Прекрасно, — сказал с ходу, — скоро я освобожу тебя… Только что подобрал заклинания и понял, как сделать все быстро и без затей…
— Ну-ну, — проговорил я.
За ним спустились четверо крепких мужиков, двое в кожаных передниках, морды тупые и злобные, лбы не шире моего пальца, зато челюсти…
У одного в руках ящик с инструментами плотника, как мне показалось. Он
Еще двое начали ворошить угли в огромной жаровне, над которой можно жарить целиком быка. В подвале стало жарко, а от факелов по обе стороны входа еще и дымно.
Жаровня накалилась так, что стала вишневого цвета, а от нее накалилась даже стена, под которой расположена. Крупные пурпурные угли бросают багровые тени на стены, пыточная выглядит как подземелье в аду.
Колдун повернулся к палачам, что поглядывают на него в ожидании приказов.
— Начинайте.
Тот, что со столярным ящиком, деловито вытащил по одному длинные стальные гвозди, больше похожие на костыли, которыми крепят к шпалам рельсы. Еще двое отцепили меня от штырей в стене, но, не освобождая от тяжеленных цепей, перетащили, сопя и задыхаясь, в дальний конец подвала.
Я попытался чуть воспротивиться и тут же получил такой удар в затылок, что на какое-то время потерял сознание.
В том конце подвала стена отделана толстым деревом, меня прижали к ней, распластав, как рыбу на столе, сперва приковали цепями, а затем старший из палачей с недоброй ухмылочкой подошел с гвоздем в руке и молотком в другой.
Колдун, наблюдая за процессом, сказал мне язвительно:
— Ты же герой, верно?.. Это простолюдины орут и верещат, а рыцари переносят боль мужественно. Еще и улыбаются.
Я сказал люто:
— Я тебе поулыбаюсь, гад!
Дернулся в бессилии, но руки прикованы, один из помощников палача с силой разжал мне кулак, а сам палач приставил стальное острие гвоздя к ладони и мощно ударил по шляпке.
Острейшая боль пронзила меня от ладони до мозга, сожгла там все и покатилась огненным шаром по хребту. Я простонал сквозь зубы, закрыл и открыл глаза, но теперь все качается и плывет то вправо, то влево.
Палач продолжал бить по шляпке гвоздя, тот входит в дерево туго, сопротивляется, разрывает ткани моей ладони, оттуда потекла кровь, а он сопит и бьет с наслаждением, пока шляпка не прижала ладонь к стене, но и тогда еще ударил пару раз, со злорадством всматриваясь в мое искаженное болью и страданием лицо.
— Готово, хозяин, — доложил он.
Колдун сказал с одобрением:
— А в самом деле не орал и не визжал! Хвалю. Хотя догадываюсь, было не сладко, видел… Джон, то же самое с другой рукой!
— Слушаюсь, — сказал палач с готовностью.
Его помощник снова с силой разжал мне пальцы, просунув в кулак раскаленный стержень. Второй держал руку, а палач торопливо, но с той же старательностью исполнительного работника начал вбивать в середину ладони исполинский гвоздь, на котором
Я молча взвыл от невыносимой боли, закрыл глаза и попытался представить себе, с каким наслаждением уничтожу эту мразь, каким пыткам подвергну его сам, мало не покажется, он еще не знает, что такое настоящие пытки, он еще понятия не имеет об анатомии и о том, как и где расположены нервные узлы…
Сквозь шум крови в ушах и боль донесся властный голос колдуна:
— Не закрывай глаза, герой. Иначе прикажу срезать веки, чтобы смотрел и видел все.
Я поднял тяжелеющие веки, колдун стоит напротив с двусмысленной усмешечкой. Я перевел взгляд за его спину, стена в том месте вся покрыта глубоко вырезанными, но теперь уже наполовину стертыми знаками.
Колдун проследил за моим взглядом, оглянулся, затем быстро посмотрел на меня.
— Тебе что… эти знаки знакомы?
— В какой-то мере, — прохрипел я.
Он всмотрелся пристальнее, выдохнул с жаром:
— Тебе не просто знакомы… Ты их читаешь!
— Нет, — ответил я хрипло, — я же не колдун..
— Что это за знаки?
— Математика, — сказал я. — Если хочешь, могу научить, только освободи меня. Это очень высокое знание, даже высшее. Я передам тебе его целиком. Нет-нет, его нельзя взять механически, этому надо обучиться!
Он проговорил медленно:
— Это прекрасно, однако… мне кажется, ты врешь.
— В чем? — спросил я.
Он покачал головой.
— Все-таки рискну получить от тебя готовые знания. А если что не пойму, наверстаю потом, когда со всем разберусь.
Я задержал дыхание, чтобы подавить рвущийся из глубины души стон, процедил сквозь зубы:
— Много потеряешь.
— Когда заберу все твое, — ответил он победно, — я не только узнаю, что это такое и зачем!
— Не узнаешь…
— Узнаю, — пообещал он, — и вообще… все-все тайны, записанные этими знаками, узнаю и разгадаю… Так что все равно я ничего не потеряю.
Он приблизился вплотную, на лице ликование, мразь, наслаждается, ему мало результата, ощущения подавай, сволочь, я бы тебя не так потерзал, я бы из тебя всю душу вывернул, не пролив ни капли крови, ибо с ее потерей снижается чувствительность, а я бы всаживал гвозди только в скопление нервов…
— Теперь огнем, — распорядился он деловым тоном, словно я лабораторная мышь. — Но так, чтобы сознание не терял…
Палач сказал встревоженно:
— Все сделаем… но так дольше…
— А кто нас подгоняет? — возразил он. — Он нужен мне сломленным, но живым…
Я потерял счет времени, слабость накатывает все чаще, иногда теряю сознание, а когда перед глазами проясняется хоть немного, в помещении уже другие люди, словно челядь по очереди приходит смотреть на закованного в цепи некогда великого лорда.
В этот раз колдун явился в халате другого цвета, наверняка это уже следующий день, всмотрелся в меня с растущим интересом.