Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
С другой стороны, если там одинокая женщина, пусть и владеющая некоторыми чарами, она нуждается в дополнительных средствах защиты, видных всем издали.
Однако, если судить по замку, она не настолько уж и сильна. А если замок появляется, а затем проваливается на сотню лет в некое безвременье, то это наверняка свойство замка, а волшебница ни при чем, всего лишь пассажирка…
Бобик оглянулся, испрашивая разрешения, я кивнул и сразу же послал арбогастра за ним следом.
Высекая голубые искры и отламывая целые глыбы блестящего
Мы поднялись на вершину холма, замок занимает не так уж и много места, можно объехать вокруг и не сорваться с холма, даже если нас было бы десяток всадников в ряд.
В то же время замок, несмотря на угрюмость и массивность стен, выстроен как дворец: просто высокое и просторное здание даже без всякой защитной стены.
Ворота замка, как я понимаю, ведут не во внутренний двор, а прямо в холл, даже неловко вот так на коне верхом… С другой стороны, я же не местный, а дикарь с юга, если что не так, сразу же рассыплюсь в извинениях…
Ворота распахнулись резко и неожиданно. Причем так быстро, что даже не уловил, как их отстрелило в прорези толстой стены.
— Неплохо, — пробормотал я. — Настораживает, но нравится. Бобик, Зайчик, далеко не ходить, быть настороже. Второй раз уже не попадусь…
И хотя понимаю, что дважды — маловероятно, слишком большая удача, чтобы и во второй плен меня взяли как дурного хомяка на сахаре, но опустил ладонь на рукоять меча и осторожно пустил арбогастра вперед.
Громко цокая копытами, он вошел в холл и остановился по моей команде. Бобик сделал круг и оглянулся в нетерпении.
Я ощутил некую неправильность, холл — классической формы, он везде холл, но оформлен так, словно одновременно постарались дизайнеры Древнего Египта, Шумера, Эллады, Рима, арабского Востока и еще каких-то неведомых атлантов, гондванцев и лемурийцев.
Голова идет кругом от пестроты и кричащего несоответствия форм, красок, прекрасных и чудовищно уродливых скульптур в стенах.
Я ждал, не покидая седла, все чувства задействованы так, что голова кружится от перенапряжения. Пока опасности нет, но не расслабляйся, принц, мир обманчив, как женщина…
Сам холл невелик, справа и слева в стенах широкие двустворчатые двери, расписаны цветами, гибкими линиями, вообще орнамент отдает чем-то изысканно восточным, повеяло султанскими гаремами, хотя никогда их вживую не видел, а хорошо бы…
На той стороне холла мраморная лестница, посредине ковровая дорожка, но не красная, как уже привык, а голубая, цвета августовского неба, перила резные, наверху сложно вырезанные фигурки…
Я всматривался внимательно и настороженно, странный контраст грубости и предельной, вплоть до болезненности изысканности. Но, главное, пока нет чувства опасности.
Бобик повернулся в сторону лестницы. Там появилась, словно выступила из стены, высокая
Я выждал, пока ей осталось две ступеньки, молча поклонился, не покидая седло. Она сошла вниз, некоторое время так же молча рассматривала меня, хотя я видел, как быстро и внимательно скользнула взглядом по Зайчику и Бобику.
— Заходи, герой, — произнесла она певучим голосом, очень женственным и теплым. — Героям вообще-то рады везде…
— Я герой, — согласился я, — мной хоть стенку подпирай. Меня зовут Ричард.
Она ответила незамедлительно:
— Еварда, хозяйка этого домика. Коня и собачку тоже давай сюда… У меня нет конюшни, но на первом этаже место для них отыщется. Это у тебя арбогастр? А где рог, потерял в бою?
Я ответил в замешательстве:
— Нет, просто скинул за ненадобностью.
— Такое бывает, — ответила она. — А гандр тебе верен?
— Гандр? — переспросил я.
Она указала на Бобика, что рассматривал ее со странным интересом.
— Это же гандр, если не ошибаюсь? Давно их не видела…
— У нас их зовут иначе, — ответил я сдавленным голосом.
— Направо, — сказала она.
Я деревянно соскочил на землю и, взяв Зайчика под уздцы, повел. Навстречу пахнуло темным воздухом, я ощутил приторно-сладкие запахи, которые принято называть восточными. Просторный зал, ни мебели, ни украшений на стенах, даже пол из плотно прилаженных каменных плит, ни узора, ни виньеток, простое удобство.
— Оставь здесь, — велела она. — Арбогастры в мое время не нуждались в привязи. А гандра…
— Собачку возьму с собой, — сказал я. — Она ласковая, а без меня безумно страдает.
Она улыбнулась.
— Хорошо. Только пусть не грызет мебель. А то у гандров такие зубы… Иди за мной.
Я на ходу оглянулся.
— Арбогастра покормят?
Она в изумлении вскинула брови.
— Разумеется.
— Чем?
— Всем, — ответила она, — чем кормят арбогастров.
Миновав холл, мы оказались в зале, где на возвышении под стеной роскошный трон, колонны поддерживают свод, вдоль стен статуи из мрамора.
Я ожидал, что женщина, сразу определившая, что у меня за конь, и уже встречавшая таких вот Адских Псов, сядет на трон, начнется официальный прием, но она лишь повела бровью в ту сторону.
— Я здесь одна.
— Прощу прощения… леди?
— Для нас двоих, — объяснила она небрежно, — не стоит затевать церемонии.
— Золотые слова, — согласился я.
Бобик шел с нами рядом, затем начал забегать вперед, а когда понесся вперед большими скачками, она произнесла довольно:
— Понял, куда мы идем. Гандры всегда были понятливыми.