Ричард Длинные Руки – сеньор
Шрифт:
– Это за обед.
– Мы ж не успели позавтракать! – напомнил Зигфрид.
– И за него тоже, – сказал я. – Завтракайте и обедайте. Ужинать придется…
– В раю? – спросил жадно Сигизмунд.
Зигфрид опустил ложку, лицо вытянулось. Я сказал поспешно:
– Что ты так в этот рай спешишь? На арфе играть восхотелось?..
Зигфрид с облегчением вздохнул, начал хлебать уху, заметил философски:
– В рай сэр Ричард не отпустит. Лишь бы успел руки возложить. Пусть и немытые. Где придется ужинать, сэр Ричард?
– Не знаю, – ответил я. – Но что-то мне перехотелось
– Что? – спросили они в один голос.
– Великие тайны, – ответил я с раздражением.
Зигфрид покачал головой.
– А, древние вещи посмотреть…
Я насторожился.
– Какие древние?
– Да любые, – ответил он спокойно. – Одни древние были могучими магами, другие… еще чем-то. И вещи у них были всякие. И простые, как вот эти горшки, и волшебные, что могли, даже не знаю что могли! Раньше много народу за ними охотилось, искало, копалось в развалинах, а потом где церковь запретила, а где и сами перестали, слишком часто дьявол сразу же уволакивал в ад.
Некоторое время ели молча, я подумал, что в самом деле мало просто найти старую вещь. Это все равно, что Зигфрид нашел бы заряженный револьвер. Долго вертел бы, пока случайно бы не нажал на спусковую скобу. Скорее всего, в тот момент заглядывал бы в дуло. Или направил бы его на меня или Сигизмунда. Но даже если по редчайшему стечению обстоятельств никого из своих не застрелил бы, а убил врагов – сколько в обойме патронов? – потом остаток жизни потратил бы, узнавая у колдунов, как снова заставить заработать волшебную вещь…
– Да, – произнес я запоздало, – да, все так… Но всегда живет мечта, что смогу оживить волшебную вещь, что лежит веками, но никто ее не мог заставить проснуться…
Они переглянулись, в глазах Зигфрида блеснул загадочный огонек. Он быстро опустил голову, ел все так же деловито, в запас, но лицо оставалось задумчивым.
Сигизмунд сказал просительно:
– Как поступим, сэр Ричард?
Я раздумывал, Зигфрид промычал с набитым ртом:
– Я, к примеру, могу сопротивляться чему угодно, но только не искушению.
– Это ты о дочках Иволинны? – спросил я.
– Что мне дочки, – ответил Зигфрид. – Я ночь провел в богоугодных беседах с самой Иволинной, вот это женщина!.. Я говорю о шансе. Надо бы поддаться соблазну. А то вдруг не повторится?
Сигизмунд вертел головой, не понял, спросил в лоб:
– Так как поступим? Идем в замок?
– Зачем? – спросил я.
– Там же зло, – ответил Сигизмунд с недоумением. Оглянулся на Зигфрида, тот с задумчивым видом щупал шрам над час тому рассеченной бровью, поглядывал на меня вопросительно. – Или как мы насчет зла?
Я вспомнил, что паладин, завидя зло или несправедливость, тут же должен нагнуть голову, как бык перед красным, пару раз копнуть землю копытом и ринуться в бой за щасте и справедливость для всех, невзирая, как сказал дьявол, на веру, расу и партийную принадлежность.
– Да
Сигизмунд отпрянул, челюсть отвисла, а Зигфрид сказал понимающе:
– Во имя высших интересов?
– Да, – ответил я, – во имя еще более высших, чем высшие. Даже вышайших… Че останавливаться и кидать камнями в каждую собаку? Так никогда до цели не дойти.
Они молчали, смотрели почтительно, даже не пытаясь представить, какая цель у меня может быть, а мне стало стыдно, я же не Чубайсу лапшу на уши вешаю, а этим двум чистым душам, посопел, сказал сердито:
– А впрочем, почему нам в самом деле не остановиться на следующую ночевку в замке?.. Ехать недалеко… Но пока давайте допьем вино, что-то мне подсказывает…
– Что? – спросили они в один голос.
– Что недолго нам вот так сидеть и пить. Один же успел вскочить на коня и унесся в замок!
– Я это заметил, – буркнул Зигфрид. Лицо его ничуть не омрачилось. – Но вино уже все выпито.
Часть 2
Глава 1
Народ обходил наш стол стороной, благородные гулять изволят, но уже все знают о настоящей золотой монете, что дал господин старосте, а на эту монету можно купить несколько тысяч скота, выстроить несколько деревень или же всей деревней лет пять не работать, а все покупать у соседей.
Послышался конский топот, на площадь перед домом выметнулся все тот же мальчишка на коне.
– Из замка скачут! – прокричал он. – Пятеро!
Сигизмунд вскочил, задев край стола, но Зигфрид молниеносно подхватил кувшины. Сигизмунд покраснел и сел, виновато глядя на старших. Зигфрид опустил кувшины на середину стола, прямо взглянул мне в глаза.
– Как, сразу?
– Сперва поговорим, – ответил я и добавил: – За жисть.
Всадники показались в конце улицы, когда мы все трое, в доспехах и с обнаженными мечами, ждали, выбрав удобные позиции: Сигизмунд боком к дому с левой стороны, Зигфрид – с правой, а я с молотом в руке посреди улицы. Растопырив ноги на ширину плеч, вылитый ганфайтер, тупо и мрачно смотрел на эту пятерку. Как раз все пятеро стремя в стремя поместились на улице, едут медленно, задевая сапогами стены. На молот в моей руке смотрят с интересом, не без страха, скорее – с недоумением. Значит, еще не знают, хорошо…
Когда между нами оставалось не больше десяти шагов, Сигизмунд и Зигфрид зашевелились, доспехи загремели, а я крепче стиснул рукоять молота и взглядом поймал грудь здоровяка, что ехал посредине.
Что-то в моем взгляде все-таки было, всадник разом натянул поводья, конь послушно остановился. Остальные четверо выдвинулись на шажок, но остановились тоже. Мы рассматривали друг друга внимательно. Что он видел, догадываюсь, а я смотрел в лицо типичного наемного солдата, прошедшего все мыслимые войны в пределах досягаемости, выжившего, отыскавшего тихое место и теперь уверенного, что круче его никто не встретится, он здесь любому сшибет рога и отныне все бабы – его собственность, не важно, кто из них замужем, а кто нет.