Ричард Длинные Руки – ярл
Шрифт:
Она смотрела на меня в немом изумлении, приоткрыв хорошенький ротик. Узкие соболиные брови взлетели на середину лба, глаза расширились, давая возможность любоваться их чистотой и богатством радужной оболочки.
— Герцог Гельмгард?.. Ох, простите, это я сама сбилась, в самом деле герцог… Но откуда вы знаете?
Герцогиня насторожилась, Даниэлла же, напротив, улыбнулась мне подбадривающе. Я смолчал, как-то не к месту рассказывать, что сам герцог Гельмгард и обмолвился в нашем частном мужском разговоре, тупо уставился в направлении выреза ее платья. Но это подействовало бы на леди Бабетту, она тут же постаралась бы
Я шаркнул под столом задней ногой и сказал покаянно:
— Да из ваших кто-то как-то где-то порой обмолвился когда-то… Даже не помню, то ли ваша мама, то ли сестра, то ли кастелян…
Она покачала головой.
— Даниэлла и Джулиан не знают вовсе, мама моя если и знала в молодости, то благополучно забыла… Мама, ведь правда, это я любила копаться в истории нашего рода… Сэр Ричард!
Я пошаркал уже обеими ногами, по очереди, правда, но сидя делать это нетрудно, развел руками, поклонился, за телодвижениями скрывая попытки найти адекватный ответ. Дженифер смотрела обвиняющими глазами, будто я тайком влез в их сокровищницу и выкрал оттуда все, что она собиралась милостиво презентовать мне сама.
— Леди Дженифер… — промямлил я виновато. — Ну не помню я, кто мне такое сказал… или не мне, а я подслушал краем уха… не пойман — не вор… вы же красивая, леди Дженифер! Ну что же вам еще…
Серебряная ложечка в изящных пальцах герцогини равномерно отделяет дольки торта, взгляд устремлен на блюдце, но я вижу, как ее уши ловят каждое слово.
Я вздохнул, как назло, никто не вламывается в зал с криком, что в замке пожар, а вот если бы я прижал леди Дженифер к стенке и шарил бы у нее под платьем, тут же появилась бы целая толпа слуг, пришла бы леди Изабелла, явились бы кастелян с его предложениями и доблестный Мартин с его идеями безопасности замка…
Проглотив последний кусок торта, я торопливо поднялся.
— Прошу меня извинить, но я должен удалиться, чтобы провести ночь в смиренной молитве, выспрашивая у Господа справедливости!
Даниэлла спросила наивно:
— Но ведь до ночи еще далеко?
— К таким молитвам нужно готовиться, — объяснил я строгим голосом.
Часть 3
Глава 1
И снова, как кот ученый, ходил я кругами по всему периметру замка, время от времени посматривая во все окна во двор, однако небо синее, солнце жгучее, надо продержаться совсем немного, а там земля станет твердой, Его Величество упрется по важным государственным делам проверки деятельности власти в регионах. Уши трещат от желания подслушать абсолютно все разговоры, глаза лезут на лоб и уже почти выдвигаются на стебельках, как улиточные, в попытке увидеть все, дабы везде успеть и предотвратить.
На балконе восточной башни пятеро вельмож пьянствовали, бахвалились, орали, я услышал еще издали, как один орал задиристо:
— А вот я не стану ничего ждать!.. Я сегодня же ночью приду к дочерям герцогини!..
Его хлопали по плечам. Подбадривали, он все больше распалялся, только один заметил осторожно:
— Но у их дверей дежурят двое местных. Ребята крепкие.
— Ну и что? — воскликнул вельможа, по голосу я признал Марселена, это тот увалень с тупой мордой и порочными губами. — Пара золотых монет — тут же побегут пропивать…
— А если нет?
— Тогда… Ну не драться же с ними. Я попробую договориться с Вирландом или кастеляном, он счастлив с нами общаться и угождать всячески. Пусть что-то придумает, чтобы их убрали. В любом случае клянусь вам, что ничто меня не остановит! Сегодня же ночью…
Они смеялись, снова хлопали по плечам и спине, я замедлил шаг, прижался к стене. Вельможи, уже с красными рожами и пьяными голосами, орали:
— Ты покажешь им всем!
— Ты у нас орел!
— Кто-то же должен решиться?
— Да что там…
— А что, Вирланд покажет местным лордам их место…
И только когда устали хлопать и орать и снова потянулись за кубками, один заметил осторожно:
— Сэр Марселен, я бы все-таки не советовал…
— Почему?
— Вы не заметили, как бледен граф Жерналь? Видите, все время вздрагивает и оглядывается?
— Ну и что?
— Дело в том, как бы поделикатнее сказать, он с графом Франсуа расположился было в одной комнате, но ему повезло отлучиться, когда тому явился Красный Демон… Теперь он ни жив ни мертв, остаток ночи провел внизу среди слуг. Вздрагивает, когда кто-то подойдет внезапно.
Марселен беспечно расхохотался.
— Глупости! В этих провинциальных замках нет ничего опасного. Это мы, запомните, мы опасны!
Вельможа в поклоне развел руками и склонил голову набок.
— Как скажете, милорд. Но я бы поостерегся.
Марселен захохотал громче.
— Вы доостерегались, что в спальне вашей жены пребывали не только ее конюхи, но и… нет, не скажу. Смелее надо жить, барон Фортескью! Смелее!
Его спутники загоготали, на барона поглядывали с нескрываемым превосходством и долей презрения. Вельможа вспыхнул, побагровел, но взглянул на здоровенного графа, чья ладонь многозначительно опустилась на рукоять узкого меча, молча отступил и затерялся среди придворных.
Когда прозвучал гонг на ужин, я послал слугу с извинениями к леди Изабелле, что, к величайшему сожалению, о коем буду помнить всю жизнь, не смогу присутствовать на трапезе, так как весьма занят более… увы-увы… прозаическими делами.
Пес взвыл, но я пообещал послать слугу на кухню за достойным ужином, что нам стоит вдвоем по-мужски без всяких баб-с, он подумал, поворчал и стал ждать, когда я пошлю за этим самым ужином. Когда слуга по моему зову явился, Пес посмотрел на меня очень выразительно, я вздохнул и сказал:
— Ладно, идите вдвоем. Проследишь, чтобы овощей и всякой зелени поменьше, мяса — побольше, побольше.
Когда наступила темень, я малость попрактиковался в исчезничестве, прижимаясь то к стенам, то к мебели, Пес, уже вернувшись с кухни, следил внимательно и удивленно, для него я не исчезаю, он и видит иначе, и в запаховом зрении я для него весь на виду, но комментировать не стал, неторопливо грыз большую кость, которую ему дали именно для грызения, посматривал лениво.
— Стереги покои, — велел я. — Вообще не пускай гадов!.. Не надо этого: пустить — пущу, но обратно не выпущу!.. Здесь наша суверенная территория, никакие общечеловеческие ценности не учитываются, имеем право сбивать хоть в воздухе, хоть просочившихся сквозь стены, хоть пролезших под дверью…