Ричард Длинные Руки – ярл
Шрифт:
Сквозь сон прорывался крик петуха, уцелел, гад, не свернули голову прожорливые гости, затем долго и натужно мычали пригнанные на убой коровы, гортанно кричали овцы, а когда донеслись удары молота по железу, я окончательно вынырнул из объятий… да не Морфея, у меня с ориентацией все в порядке, из объятий сладкотелой Санегерийи.
Облачившись, как надлежит, чтобы одним своим видом внушать трепет, я выпрямился и с самым надменным видом вышел из покоев, двинулся по середине коридора в сторону донжона, нижняя челюсть вперед, голова слегка наклонена, чтобы взгляд исподлобья, вид хищный, настоящий рыцарь
Мне поспешно уступали дорогу, что-то чем ближе к Югу, тем меньше у людей рыцарственности и желания подраться просто так, ведь это только адвокаты дерутся из-за прибыли, а мы, рыцари, деремся из любви к чистому искусству.
Во дворе ко мне подбежал один из воинов Мартина, отсалютовал, крикнул ликующе:
— Ваша милость, на людей короля совершено нападение!
Я нахмурился.
— Дык это же плохо. Король — наш гость. Не будь королей — половина шутов перемерла бы с голоду! Так что да здравствуют короли — источник вдохновения! А что случилось?
Он слегка потупился, но никак не мог согнать ликование с простой деревенской физиономии.
— Да никто еще не знает! Видели только, что граф Франсуа с диким криком пробежал через восточное крыло, будто за ним гналась тыща чертей! Он едва не вынес ворота в конюшню, ваша милость. А самое чудное, что за ним бежал и его оруженосец Рено, степенный и рассудительный юноша… да так бежал, что обогнал графа. Правда, он оправдывался, что торопился оседлать коня для графа…
Я слушал с непроницаемым и слегка недовольным лицом, что за бабские сплетни, но не перебивал, а то заткнется. На самом деле мужчины по части сплетен — хоть слушать, хоть рассказывать — дадут сто очков вперед женщинам, как, впрочем, дадут во всем, будем честными.
Послышались шаги, Мартин подходил к нам быстрой деловой походкой, отвесил поклон, спросил быстро:
— Слышали?
— Если вы об этом… этом графе… — проговорил я.
— Франсуа, — подсказал Мартин.
— Пусть Франсуа, — согласился я. — Из лакеев, что ли?.. Так столько пили и жрали на ночь, что привидеться могло что угодно!
Он покачал головой, не отрывая взгляда от моего лица.
— Сам граф визжал, как недорезанный поросенок, его оруженосец прямо бился головой в двери, а когда оседлали коней, то ринулись к воротам, именем короля требуя их поскорее выпустить. Стража было заупрямилась, но, к счастью, я оказался вблизи, тут же велел выпустить обоих…
Воин хмыкнул и сказал с грубоватой фамильярностью старого служаки:
— Ха, и еще подержал решетку поднятой, вдруг да еще кто сбежит!
Мартин сдержанно улыбнулся, но глаза его не отрывали взгляд от моего лица, я прочел в них настойчивое: как удалось выгнать этих двоих? Может быть, и других так же можно?
Нельзя, ответил я взглядом. Для других нужно что-то другое.
Во дворе кучки оживленно разговаривающих дворян, многие отчаянно жестикулируют, голоса сорванные, на лицах растерянность. Меня завидели, к нам подбежал граф Анастальф, бледный и взволнованный.
— Сэр Ричард, — спросил
Я улыбнулся как можно дружелюбнее.
— Ну и что? Он уже сейчас за сорок миль. Ничто ему не грозит.
К Анастальфу подошли еще двое, угрюмых и настороженных. Одного, если не изменяет с кем попало память, зовут маркизом Ферьером, а другого — бароном Жерналь. Оба вперили в меня подозрительные взгляды, Анастальф сказал с нажимом:
— Сэр Ричард, но здесь есть одна непонятная деталь…
Я насторожился, все трое смотрят, как коты на загнанного в угол мышонка, спросил как можно беспечнее:
— Что, не томите!
Анастальф ответил, не сводя с меня острого взгляда:
— Сам король сразу же пригласил герцогиню к себе и поинтересовался, что за Красный Демон появляется в ее замке.
Они все замерли, вперив в меня взоры, Мартин хоть и отступил на пару шагов, чтобы не мешать беседе благородных господ, но насторожился и слушает очень внимательно. Я ощутил себя в ловушке, пробормотал:
— Да-да, граф, продолжайте! Я слушаю с небывалым интересом. Нам, простым людям, всегда любопытственно знать, о чем беседуют и как беседуют столь высокие особы.
Он покачал головой, все трое приблизились еще ближе.
— Герцогиня заверила Его Величество, что никакого красного чудовища в ее замке отродясь не было!
Минуту я смотрел на них с самым ошарашенным видом, позволил челюсти отвиснуть, а глазам выпучиться, наконец вздрогнул, в отчаянии хлопнул себя по лбу.
— Ох, это моя провинциальность!.. Ну что за серость, что у меня за деревенские замашки все выкладывать незнакомым!.. Простите меня, друзья, но я вслед за герцогиней уверяю вас, что никакого красного демона в замке нет и никогда не было! А ваш граф Франсуа убежал потому, что пальчик прищемил. Или еще почему… Я ничего не знаю, ни о каких скелетах в шкафу не слышал, и даже о Рогатом Ящере совсем не…
Они переглянулись в нерешительности, только Анастальф спросил остро:
— Что за Рогатый Ящер?
Я отмахнулся.
— Да пустяки, если у вас есть это пустяковое заклинание, отгоняющее его… Ой, что я говорю? Герцогиня и о нем не говорила? Тогда и Ящера нет никакого, ни Рогатого, ни Безрогого. И вообще, пока я не поговорю с герцогиней, о чем можно разбалтывать, а о чем нельзя, — меня ни о чем не спрашивайте. Я всего четыре-пять дней тому приехал, еще не освоился.
Они позволили отстранить себя с дороги, я ушел, сокрушенно хватаясь за голову, вид у меня донельзя виноватый, спину бороздят злые взгляды, но теперь к ним примешивается страх, все начинают думать о Рогатом Ящере…
Второй крик раздался во дворе вслед за первым с интервалом в полчаса. Сперва обнаружили воротный камень внизу, начали ломать головы, что и почему, обнаружили, что решетку южных ворот не поднять — ремень перехвачен, как бритвой. И в довершение всего слуги Его Величества выяснили, что плененный огр сумел выломать прутья решетки и куда-то исчез.
Я прошагал к клетке, там уже собралась вопящая толпа, машут руками, будто пытаются взлететь, орут друг на друга. Подошли Мартин и Вирланд, оба взвинчены, тоже готовые орать и бросаться на всех.