Ричард Длинные Руки – ярл
Шрифт:
— А ты будешь сторожить двери леди Даниэллы?
— И леди Дженифер, — ответил он и посмотрел на меня чистыми честными глазами. — А что делать? Граф Франсуа похваляется, я сам слышал, что возьмет ее силой.
— А что король?
— Король его потом пожурит, но даст согласие на свадьбу. Потому я буду присматривать за их дверьми.
— Там четверо стражей, — напомнил я. — Мартин отобрал самых крепких.
— Стражей можно подкупить, — сказал Патрик. — Можно напугать…
Я присмотрелся к нему с новым интересом.
— А тебя, значит, невозможно… Впрочем, ты — поэт, это объясняет любое безрассудство. К тому же, как я слышал, вроде бы из благородного сословия? Иначе откуда у тебя меч?
Он нехотя кивнул.
— Да, сэр. Простите, сэр, но я стараюсь об этом забыть. В нашем мире бардов, менестрелей, мизизгейнеров и вагантов мы отличаемся друг от друга только по таланту, по песням. А кто из какого рода…
Он смешался, умолк. Я рассматривал его в упор, он отвел взгляд, но не чувствовалось, что пасует, просто уклоняется от соперничества. Как я сказал насчет короля и себя, слишком разные весовые категории.
— Ладно, — разрешил я, — бди… Но только не лезь в драки. Это смешно звучит, но твоя голова десяти рыцарских стоит!
Он взглянул с недоверием, стараясь понять, в чем моя издевка.
— Сэр Ричард…
— Правда-правда, — заверил я. — Что вельможи, тем более — придворные? Их всех перебить — любое общество только вздохнет свободнее. А вот потеря любого поэта невосполнима.
Он как примерз подошвами к полу, слишком озадаченный, а я прошел по ступеням, мало кого встретив, тихонько вышел во двор. У входа в башни ярко полыхают факелы, но тем темнее середина огромного двора. Костры уже догорают, огня нет, багровые угли подергиваются серым пеплом. Иногда прошмыгнет какой слуга, сокращая расстояние между башнями, но там пьяные вопли только из двух башен: северной и восточной, да иногда скрип или звяк со стороны пристроек.
Прислушиваясь ко всем звукам, я подкрался к накрытой полотном клетке. Мощный запах лесного зверя настолько силен, что я остановился в двух шагах, присел, да не узрят мою умную голову на фоне звездного неба. Кто знает, что за лапы у этого пленника, цапнет, мало не покажется. Не зря же такая клетка…
— Эй, — прошептал я тихонько. — Эй, я друг! По крайней мере, не враг. Ты кто?.. Ты меня слышишь?.. Кто ты, сидящий во тьме? Если можешь, ответь потише, чтобы не услышали…
После долгой паузы послышалось шевеление, звериный запах стал сильнее. Я ощутил, что меня рассматривают даже через плотный покров шкур. Раздался мощный бас, настолько низкий, что почти на грани неслышимости:
— Я… Трор…
— Я — Ричард, — представился я и добавил торопливо: — Люди, что держат тебя, и мои враги.
Судя по голосу, довольно измученному, у пленника грудная клетка размером с треть этой клетки. Невероятно, как такого можно поймать и вообще взять живьем.
— Почему, — проревел бас почти в диапазоне инфразвука, — ты не в клетке?
— Меня не так просто, — ответил я, — как тебя. Меч при мне, а в темный угол меня не загнать. А как тебя, здоровяк?
В голосе пленника послышалась клокочущая ярость:
— Колдовство… Проклятые путы! А когда сумел порвать, уже сковали цепями.
— Тихо, — прошипел я. — Тихо, а то услышат!.. Ты и сейчас в цепях?
— Нет, но на прутьях заклятия. Я не могу даже притронуться.
Я подумал, сказал нерешительно:
— Если потрогаю… не цапнешь?
Он прорычал злобно:
— Хоть ты и человек… я их ненавижу, но… трогай. Ты тоже не сможешь…
— Благодарю, — ответил я вежливо. — Помни, я тоже очень не люблю тех, кто тебя поймал. Они такие гады, такие гады!
Прутья решетки холодные и толстые на ощупь, я ощупал и тут же отпрыгнул, вдруг да огр не сумеет удержаться от соблазна цапнуть человека. И без всякого заклятия металлические прутья не так легко согнуть или вытащить.
— Да, — сказал я тихонько, — ты попал… Не знаю, зачем мне это, но, возможно, я попытаюсь тебе помочь…
После паузы донеслось угрюмое:
— Как ты сумел? Ты… колдун?
— Нет, — ответил я, — но я такой огр… на которого заклятия не действуют.
— Ты… огр?
— Да, только маленький. В наших краях такие вот… мелкие. Щас подумаю, как тебе помочь…
Он спросил гулко, словно под землей пророкотал гром:
— Как?
— Не пряники же тебе носить тайком, — ответил я. — Для этого у нас есть тут одна… Если получится, я постараюсь помочь удрать.
В голосе прозвучало недоверие:
— Почему?
Я вздохнул.
— Для тебя новость, что люди часто воюют друг с другом?.. Так вот, если я тебя выпущу, то этим я ударю по тем гадам, с которыми воюю. Я ведь тоже огр, понял? Посмотри на мой рост! Но я скрываю, что я огр. И помогу тебе не потому, что тебя возлюбил, а потому, что хочу плюнуть им в суп. У нас огры одних людей любят, других — не любят.
Он прорычал:
— А я всех ненавижу…
Я прислушался к звукам во дворе, сказал негромко:
— Эй, не спи!.. Молчи, не отвечай, а то стражи услышат. Словом, я огр из партии зеленых антиглобалистов, мы протестуем против всего и спасаем всех. В том числе и таких здоровенных… пингвинов. Твоя клетка, к счастью, только наполовину освещена луной, а задняя часть — в тени. Я там попробую че-нить, а если получится, ты тихонько… понял, тихонько!.. выползешь и так же тихонько вдоль стены прохамелеонишь в тени к воротам. Иначе тебе не выбраться, понял? Только через ворота.
Голос прогудел мощный, но я слышал в нем стон и хрипы:
— Да… Если я смогу умереть, то чтоб не в клетке…
— Нет, — сказал я твердо, — пусть эти гады умрут, понял?.. А ты должен смыться в Зачарованный Лес. Это совсем рядом, ночью никого не встретишь на дороге. Этим нанесешь им больше вреда, чем если красиво погибнешь здесь во дворе!
После паузы донесся мощный шепот:
— Я все сделаю, как ты сказал, мелкий огр…
Я огрызнулся:
— Я не мелкий! У нас все такие. Есть даже меньше меня. Это ты слишком огромный.