Родина
Шрифт:
— Ну, товарищ Чувилев, не ждал я от тебя такой сюрприз получить: за этот месяц бригада твоя круто вниз пошла. Завтра получу точные данные.
Артем не любил говорить напрасно, и Чувилев ждал сегодня тяжелого разговора. Когда началась смена, Артем подошел было к чувилевскому участку, но вдруг повернул обратно.
«Со мной одним будет говорить», — подумал Игорь.
После обеда Артем поманил его к себе в будку. Игорь вошел. Сердце в нем тоскливо заныло.
— Вы меня звали, Артем Иваныч?
— Да. Садись, — сухо сказал инженер и начал разбирать бумаги на столе. — Вот итог выработки твоей бригады за июнь месяц сорок второго года, — ровно и холодно отчеканивая слова, произнес Артем и подал Чувилеву лист желтоватой бумаги с цифрами и пометками. — Твоя бригада по сравнению с прошлым месяцем недодала тридцать пять процентов.
— Артем Иваныч, у меня двое новеньких в бригаде, — бледнея, заговорил Игорь. — А они еще…
— …не все освоили, — тем же неподкупным топом продолжал Артем. — А кто мешал тебе их обучить?
— Никто не мешал. Игорь-севастополец кое-чему научился, а вот женщина… эта самая Шанина… с ней никак не сговоришься! Она такая ленивая.
— Самое простое — сваливать все на других. Мне, в конце концов, нет дела до того, какие склонности и характеры имеются в твоей бригаде. На то ведь ты и бригадир, вожак на своем участке, чтобы поднимать людей.
— А если я кого-нибудь не могу поднять?
— Ну, изворачивайся как-нибудь. Но доверия к себе не роняй, помни это.
На участок Чувилев вернулся бледный, измученный и, как всегда в неприятные минуты, наблюдал за собой как бы со стороны, видел себя маленьким, жалким «коротышкой». Перед началом работы после перерыва он сказал глухим, ломким голосом:
— Наша бригада опозорилась. Мы недодали тридцать пять процентов.
— А я уж, кажется, работала, даже ногти вот все обломала! — вызывающе произнесла Ольга Петровна, бросив взгляд на свои пальцы.
«Да, да, это все из-за тебя! — с ненавистью размышлял Чувилев. — Влезла к нам, как чертополох, и вот засорила все!..»
После смены Чувилев, по-хозяйски строго оглядев свой участок, попросил всех остаться на несколько минут, а потом глухо и решительно произнес:
— Мы снизили выработку на тридцать пять процентов. Это позор. Загладить его можно только делом. Предлагаю: в июле вместо этих тридцати пяти недоданных вернуть родине семьдесят процентов… понятно? Тогда мы сможем сказать, что вины на нас нет. Все должны крепко подтянуться, а кто не хочет работать, тот пусть лучше уходит. Да, лучше пусть уходит!
— Это намек на меня? — угрожающе вспыхнула Ольга Петровна.
— Да, это я о вас сказал, — подтвердил Игорь.
Лицо женщины побагровело от злости.
— Ну и уйду в другую бригаду! Нынче людей везде прямо хватают: «Пожалуйста, очень рады…»
Уже миновав проходную, Ольга Петровна все еще продолжала свое глупое бормотание. Придя к себе в барак, она вдруг притихла. Простая мысль ее сразила: ведь ее «выставили» из бригады!
Ольга Петровна села на свою кое-как прибранную постель и горько задумалась. Так застала ее Юля.
— Тетя, что с вами?
Ольга Петровна уныло рассказала племяннице, что произошло на участке.
— Вам в чувилевскую бригаду уже не вернуться, там вас не хотят, — простодушно сказала Юля.
— Ах, мне все равно! — оскорбленно вскрикнула Ольга Петровна. — Здесь все грубые, только и говорят о процентах выработки.
— Потому что здесь танки делают, — покорно договорила за нее Юля.
— Не учи меня… девчонка! — горестно воскликнула Ольга Петровна. — Уходи, уходи, не раздражай меня!
ГЛАВА ПЯТАЯ
ИГОРЬ-СЕВАСТОПОЛЕЦ
На другой день на своем участке Игорь Чувилев увидел двух ребят, о которых вчера договорился с Артемом. Подростки оказались ремесленниками одного из южных училищ, с заводской обстановкой были знакомы, объяснения бригадира выслушали внимательно и уверенно принялись готовить свои рабочие места.
«Ничего ребята», — подумал Чувилев и повеселел.
В цехе гуляло утреннее щедрое солнце, в широких его потоках серебристо голубела пыль, живая, как миллионы сверкающей мошкары. Отовсюду вливался торопливый шумок: утренняя смена заступала ночную. Вдруг Чувилеву послышалось, что кто-то вскрикнул. И только он успел опросить: «А где же Игорь Семенов?», — как тот вышел из-за поворота.
— Ты что, Игорь? — громко спросил Чувилев, заметив что-то странное в походке своего тезки.
Тот шел неровным шагом, чуть не натыкаясь на станки, будто видел тяжкий сон. Дойдя до своего места, Игорь Семенов с трудом разжал бескровные губы:
— Наши… оставили Севастополь… — сказал он и вдруг упал навзничь.
Чувилев бросился поднимать его.
— Да помогите же! — отчаянно позвал он.
Севастопольца подняли на руки.
У выхода из цеха маленькое шествие встретил Артем Сбоев.
— Что случилось? — удивился он. — Игорь Семенов в этаком виде?
— В обмороке он. И без ушиба бывает — человека так за сердце схватит, что и на ногах не устоишь, — сказал чей-то строгий голос.
— Несите, несите его в амбулаторию, там доктор разберется! — озабоченно заторопил Артем. — Слушай, Чувилев, ты там не задерживайся…
На чувилевском участке Артем увидел только двух новичков.
«Наделал шуму этот Игорь Семенов!» — со смесью досады и сочувствия подумал Артем.