Роковой перекрёсток
Шрифт:
В ее глазах стоял такой ужас, что Жозеф судорожно сглотнул. Ему на мгновение показалось, что вместо приземистой часовни Сен-Луи перед ним зловещее здание Счетной палаты. [64] Даже есть сразу расхотелось.
— Пожалуйста, не оставляйте меня, — прошептала старушка и лишилась чувств.
— Побудьте с ней, — кивнул Виктор Жозефу, — а я пойду взгляну, что там такое.
Холодное помещение часовни напоминало пещеру. В неверном свете свечей казалось, что персонажи библейских сюжетов на стенах вот-вот оживут. Виктору невольно вспомнились английские готические романы, вроде «Франкенштейна» Мэри Шелли — эту книгу он получил в подарок от Кэндзи, когда ему исполнилось тринадцать, — или вышедшей из-под пера Р.Л. Стивенсона «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», которую он прочитал в 1885 году, как только она появилась в продаже.
64
См. роман «Происшествие на кладбище Пер-Лашез».
Он медленно шел по часовне. В тишине его шаги отдавались зловещим эхом. Ему показалось, что впереди что-то виднеется. Он прошел мимо ряда скамей.
— Мсье Легри! — прокричал Жозеф. — Вы там как, в порядке?!
— В порядке, в порядке, — отозвался он.
Эхо мгновенно подхватило и разнесло его слова по всей часовне. Сквозь витраж с изображением молящихся святых пробился лучик предзакатного солнца и на мгновение разогнал гнетущий сумрак. Виктор замер, не в силах двинуться с места: прямо перед ним на стене раскачивалась огромная тень. Неимоверным усилием воли он нашел в себе силы медленно обернуться.
Сердце бешено колотилось. Виктор сделал шаг в сторону и ухватился за спинку скамьи. В голове билась только одна мысль: «Бежать!» Ему не раз доводилось видеть трупы, но чтобы такое…
Ноги повешенного раскачивались сантиметрах в двадцати от пола, рядом валялся перевернутый стул.
Виктор схватил свечу. Доктор Оберто больше уже никого не вылечит. Из его ушей и носа тянулись струйки крови, на левом виске расползлась огромная гематома.
Виктор хотел позвать Жозефа, но тут заметил что-то странное в положении тела. Не надо было быть специалистом, чтобы понять — самоубийство инсценировано. Язык не вываливался изо рта, глаза прикрыты, лицо очень бледное. Виктор опустил свечу. На полу была лужица крови.
Тут из-за колонны раздался визгливый смех. Виктор вздрогнул и обернулся. Он увидел женщину с выпученными глазами и распухшей шеей — видимо, несчастная страдала базедовой болезнью. Давясь от смеха, который больше походил на рыдания, она указывала на него пальцем. Виктор опрометью бросился вон из церкви. Выскочив наружу, он постоял с минуту, подставляя лицо холодным струям дождя, и бросился звать на помощь.
Санитар торопился в главный корпус, когда заметил незнакомца, который бежал к нему, отчаянно размахивая руками. Он потребовал, чтобы санитар немедленно шел в часовню Сен-Луи вынимать из петли труп.
— Ну вы и мчались, мсье Легри, — сказал Жозеф, когда Виктор вернулся к нему. — Будто за вами сам дьявол гнался.
— Оберто убит! Нам нельзя терять ни минуты!
И они побежали в сторону бульвара де л'Опиталь.
Вдова Галипо лежала поперек лестницы, размахивая пустой бутылкой, и костерила на чем свет стоит ублюдков, которые вылакали всю ее выпивку. Виктор и Жозеф перешагнули через старуху и поднялись наверх.
— Налево, мсье Легри!
Виктор приготовился высадить дверь, но та вдруг открылась сама. Человек в фетровой шляпе и клетчатой куртке сбил Жозефа с ног и бросился вниз по лестнице.
— Дольбрез! — взревел Виктор.
— Держите его! — завопил Жозеф.
Снизу послышался истошный вопль: «А ну, давай сюда деньги, придурок!», потом глухой звук удара, хлопанье дверей, встревоженные голоса жильцов. Жозеф спустился вниз, а Виктор зашел в квартиру. В спальне к потолочной балке был привязан бинт, в петле отчаянно трепыхался человек. Виктор бросился к нему, отвязал бинт и, подхватив под мышки, осторожно опустил несчастного на пол.
— Все. Кажется, расследование можно закрывать, — пробормотал он, стоя на коленях возле бездыханного тела Проспера Шарманса.
Но тот вдруг стал откашливался, потом с трудом сел и, морщась от боли, приложил руку к боку. Виктор помог ему снять жилет и сорочку. Оказалось, что Шарманса носил кожаный корсет, если бы не это, удар кинжала оказался бы смертельным.
— Память о клинике для душевнобольных, — морщась, просипел Шарманса. — Там я повредил себе спину. Теперь вот приходится носить эту сбрую…
— Она спасла вам жизнь.
Виктор помог ему лечь на диван, подсунул под голову подушку, принес воды. Тут появился Жозеф.
— У старухи-пьяницы хорошая реакция: ей хватило одного удара бутылкой, чтобы Дольбрез свалился без чувств. Соседи уже вызвали полицию.
— Закройте дверь на ключ. Нам надо кое-что прояснить.
— Мсье Легри, а вы уверены, что он в состоянии отвечать на вопросы? — спросил Жозеф, кивая на Шарманса, который пил воду маленькими глотками.
— Да, я уже говорил с ним, — ответил Виктор и повернулся к Шарманса: — Это вы убили Элизу Фуршон, Ноэми Жерфлер, Гастона Молина и Базиля Попеша?
— Нет, Богом клянусь, — просипел Шарманса.
— Почему Дольбрез пытался вас убить?
— Потому что мы с доктором хотели… — он отпил из стакана, — заставить его письменно признаться во всех своих преступлениях. Это он убийца.
— Но он вас опередил. К вам я пришел вовремя, а вот доктору повезло меньше.
— Так Оберто… — Шарманса не договорил. — Мерзавец!
— Дольбрез замешан в афере с драгоценностями, точку в которой поставило заседание суда четырнадцатого января восемьдесят седьмого года, не так ли?
— В газетах не писали о том, что было потом. — Шарманса говорил медленно, с трудом, делая длинные паузы. — Мы с доктором потеряли все. Все. Когда выяснилось, что меня держали в психушке по ошибке, его репутация серьезно пострадала, и все клиенты отказались от его услуг. А я… меня бросила невеста. Когда суд закончился, мы с Оберто решили держаться друг за друга.
— Так вы не испытываете к нему ненависти?
— Ему, как и мне, можно было только посочувствовать. Когда я это понял, то стал его союзником. Мы решили разыскать «баронессу» и отомстить. Поделились друг с другом скудными сведениями, которые у нас были. Карета, в которой меня привезли на виллу, была зеленая, четырехместная, с гербом на дверце. Я запомнил кучера: он был молодой, смуглолицый, возможно, итальянец. Оберто объехал все конторы, которые занимаются прокатом экипажей в Лионе и окрестностях, и нашел карету… 14 ноября 1886 года ее взял напрокат некий Карно, семнадцатого ее вернули и оплатили счет. Этот Карно… ох, и заставил же он нас побегать, но мы в конце концов выяснили, что он был помощником профессора Жардена. Только вот… слишком поздно.