Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Ливен Доминик

Основным вопросом до 1812 г., однако, было то, каким путем пойдут Австрия и Пруссия, и здесь российской дипломатии пришлось вести непростую борьбу. Правда, Румянцев, а возможно, и Александр не способствовали успешному ведению дел в силу упорного нежелания отдавать Молдавию и Валахию. В Вене находились влиятельные лица, рассматривавшие Россию как большую угрозу по сравнению с Францией, поскольку империя Наполеона в будущем могла оказаться вполне эфемерным образованием, тогда как Россия никуда не исчезла бы. Вполне возможно, однако, было и то, что Австрия примкнула бы к лагерю Наполеона, несмотря на любые маневры России.

Франца I смущала необходимость сохранения франко-австрийской военной конвенции, направленной против России; он чувствовал себя тем более неловко, что положения этой конвенции были ранее раскрыты русскими шпионами в Париже. Однако в разговоре с российским послом, графом Штакельбергом, он упоминал, что был вынужден подписать эту конвенцию, исходя из «насущной необходимости» сохранения Австрийской империи. Франц добавлял, что та же самая необходимость заставила его принести собственную дочь в жертву Наполеону. Суть заключалась в том, что Австрия в 1810 г. приняла решение, похожее на то, что было принято Россией в Тильзите. Конфронтация с Наполеоном была слишком

опасна. Еще одно поражение положило бы конец династии Габсбургов и их империи. Разворачиваясь в сторону Наполеона, Австрия обеспечивала свое существование до лучших времен. Продолжи французская империя свой век, ее судьбу разделила бы и Австрия, являвшаяся ее главным сателлитом. Если бы империя Наполеона, напротив, развалилась, тогда Австрия, восстановив силы, оказалась бы в выгодном положении, чтобы вернуть утраченные территории. Основная разница между Россией в 1809 г. и Австрией в 1812 г. заключалась в том, что Габсбурги находились в гораздо более слабом и уязвимом положении. По этой причине военная помощь, оказанная Австрией Наполеону в 1812 г., была гораздо более обстоятельной, чем та, что он получил в ходе кампании России против Австрии в 1809 г. Тем не менее обе империи втайне поддерживали дипломатические отношения на протяжении всего 1812 г., а австрийцы оставались верны данному накануне войны обещанию ограничить численность своего вспомогательного корпуса 30 тыс. солдат и двинуть свою армию против России через территорию герцогства Варшавского, сохраняя нейтральной русско-австрийскую границу в Галиции [139] .

139

Внешняя политика России. Т. 6. С. 341–343, 393–394.

Ситуация с Пруссией была еще яснее. Король Фридрих-Вильгельм не выносил Наполеона и боялся его. При прочих равных он предпочел бы заключить союз с Россией. Но прочие равными не были. Пруссия находилась в окружении французских войск, которые могли вторгнуться на территорию страны задолго до того, как с другого берега Немана подоспеет помощь из России. По мнению прусского короля, единственный вариант, при котором Пруссия могла войти в союз с Россией, мог реализоваться лишь в том случае, если бы российская армия нанесла Наполеону неожиданный предупредительный удар, вторгшись на территорию герцогства Варшавского. Успех мог быть достигнут при поддержке Австрии и согласии поляков. С этой целью Фридрих-Вильгельм убеждал Александра поддержать восстановление независимого польского королевства под управлением польского монарха [140] .

140

Briefwechsel K"onig Friedrich Wilhelm… P. 214–218.

Россия вполне могла бы на это пойти, будь она разбита Наполеоном, но она вряд согласилась бы на это до начала войны. Российский император действительно обсуждал вопрос восстановления Польши со своим старым другом и главным советником по польским делам А.Е. Чарторыйским. По-видимому, если бы его попытки установить контакт с поляками встретили радушный отклик, он мог бы обдумать возможность упредительного удара с целью захвата герцогства Варшавского и получения поддержки со стороны Пруссии, однако в российских дипломатических и военных архивах не сохранилось свидетельств подготовки наступательной операции в 1810 и 1811 г. Как бы то ни было, Александр был убежден в том, что для безопасности России и в глазах ее общественного мнения существенным являлся тот факт, что, в каком бы виде ни была восстановлена Польша, ее королем должен быть российский император. В 1811–1812 гг. эта идея не была способна вызвать в сердцах поляков такой же отклик, как надежда на реставрацию Польши в ее прежних границах, которая гарантировалась всепобеждающим Наполеоном. Союз российской и польской корон был неприемлем также для Австрии [141] .

141

Zawadski W. H. Op. cit. P. 188–205. Утверждение А. Вандаля о том, что Россия планировала упредительный удар, обстоятельно опровергается данными, представленными в кн.: Внешняя политика России. Т. 6. С. 693.

К лету 1811 г. Александр сделал выбор в пользу оборонительной стратегии. Он дал об этом понять как Австрии, так и Пруссии, тем самым устранив слабые надежды на то, что одна из этих стран сможет заключить с ним союз для нападения на Наполеона. В августе 1811 г. император сообщил австрийскому министру графу Йозефу Сен-Жюльену, что хотя он и в курсе доводов в пользу наступательной стратегии, в настоящих условиях имела смысл только оборонительная стратегия. В случае нападения французов он будет отступать во внутренние районы своей империи, превращая оставленные территории в пустыню. При всех трагических последствиях, которые это будет иметь для гражданского населения, у Александра не оставалось иного выбора. Он занимался созданием эшелонов баз снабжения и новых резервных сил, в направлении которых могла отступить полевая армия. Французы вынуждены будут сражаться вдали от своих баз, находясь на еще большем расстоянии от родного дома. Александр заявлял, что только если противник будет готов в случае необходимости вести войну на протяжении десяти лет, он сможет истощить людские и материальные ресурсы России. Сен-Жюльен доложил обо всем этом в Вену, правда с тем существенным добавлением, что лично он сомневался, что у Александра хватит выдержки, и он сможет следовать намеченной стратегии в момент реального вторжения неприятеля [142] .

142

Oncken W. Op. cit. Vol. 2. P. 611–614.

В общении с Фридрихом-Вильгельмом Александр высказывался еще более определенно. В мае 1811 г. он писал королю: «Мы вынуждены принять стратегию, которая имеет наибольшие шансы на успех. Мне кажется, что эта стратегия должна состоять в том, чтобы осторожно избегать крупных сражений и создавать очень протяженные линии оперативной связи, способные обеспечить отступление, конечной целью которого будут являться

укрепленные биваки, где особенности естественного рельефа местности и предварительные инженерные работы помогут нам укрепить силы, которые мы противопоставим мастерству противника. Это тот самый план, который принес победу Веллингтону, сумевшему измотать французскую армию, и именно ему я принял решение следовать».

Александр предлагал Фридриху-Вильгельму основывать собственные укрепленные биваки, часть которых следовало разместить на побережье, где они могли быть поддержаны с моря британским флотом. Совсем не удивительно, что подобная перспектива не прельщала Фридриха-Вильгельма, чья страна должна была быть сначала оставлена российскими войсками, а затем захвачена и разграблена французами как вражеская территория. В своем последнем письме, отправленном Александру до войны, Фридрих-Вильгельм объяснял, что не видит другой возможности кроме как поддаться давлению со стороны Наполеона и примкнуть к союзу во главе с Францией. «Оставаясь верными своей стратегии и не начиная наступления, Ваше Величество лишили меня какой-либо надежды на скорую и реальную помощь и поставили меня в положение, при котором разорение Пруссии предшествовало бы войне против России» [143] .

143

Briefwechsel K"onig Friedrich Wilhelm… P. 219–222, 238–239.

Хотя российской дипломатии не удалось добиться успеха в отношении Австрии и Пруссии, она преуспела в достижении других ключевых целей, завершив войну с Турцией и нейтрализовав угрозу, исходившую от Швеции.

Османская империя объявила войну России в 1806 г., вслед за Аустерлицем. Момент казался удачным для отвоевания части территорий и ликвидации уступок, которые были сделаны турками России за последние сорок лет. Вместо этого русские вскоре овладели провинциями Молдавия и Валахия и сделали их окончательное присоединение главной целью России в текущей войне. Несомненно, что Н.П. Румянцев, находившийся под слишком большим впечатлением от успехов собственного отца, был особенно одержим идеей присоединения провинций и придерживался чересчур оптимистичного взгляда относительно того, как легко будет заставить турок уступить их. По мере приближения войны с Наполеоном и растущего желания большинства российских дипломатов и генералов поскорее положить конец второстепенным событиям на Балканах, упрямство Румянцева нажило ему множество врагов, но на самом деле немногое указывает на то, что Александр был готов уступить более, чем его министр иностранных дел.

Одна из причин, объяснявшая упорство турок, заключалась в том, что сначала англичане, а затем французы убеждали их противиться требованиям российской стороны. Поскольку османы прекрасно знали о том, что в ближайшем будущем между Наполеоном и Россией намечалась война, у них были все основания держаться до последнего и выжидать момент, пока русские отчаются до того, что смирятся с утратой провинций и переместят войска в северном направлении против французов.

Существовали также причины военного характера, в силу которых война затягивалась. На поле боя у турецкой армии не было шансов. В ту эпоху для того, чтобы одерживать победы, требовалось наличие пехоты, которая была обучена быстро давать ружейные залпы и перемещаться по полю боя в строевом порядке. Отряды должны были уметь перестраиваться в колонны, линии и каре в соответствии с обстановкой и делать это быстро и слаженно. Пехоте требовалась поддержка передвижной артиллерии и кавалерии, обученной совершать стремительные броски в массовом построении с тем, чтобы использовать любую нерешительность противника. Хотя все это звучит просто, среди ужасов, творившихся на поле боя, это было совсем нелегко. Чтобы достичь такого результата, армии требовалась хорошая подготовка, крепкий ветеранский и опытный старший и младший офицерский составы. Армии также требовались поддержка государства и общества, способных снабдить ее надежными офицерскими кадрами и предоставить крупные суммы, которые был необходимы для выплаты солдатского жалования, закупки оружия, продовольствия и снаряжения. Добиться всего этого удалось армиям ведущих европейских держав, равно как и англичанам в Индии. Турки же этого сделать не смогли по многим причинам, среди которых, возможно, важнейшей являлось отсутствие адекватных финансовых ресурсов.

К 1770-м гг. плохо обученные и мало дисциплинированные новобранцы Османской империи редко могли оказать реальное сопротивление русским в открытом бою.

Однако турки по-прежнему были грозны в осадных баталиях. Наполеон обнаружил это в ходе своего египетского похода. Без труда рассеяв армию мусульман на поле боя, он не смог взять крепость Акра. Основным театром военных действий для османов являлись Балканы. Расположенные здесь крепости были гораздо мощнее, чем Акра. Они имели укрепления со всех сторон, которые часто вели от дома к дому, а их защитники действовали не только умело, но и с очень большим упорством. Возможно, единственным похожим эпизодом времен наполеоновских войн была осада Сарагосы, которой французы овладели, пролив море крови и сломив упорное сопротивление. Характер местности на Балканах помогает понять, почему на данном театре военных действий преобладающей являлась осадная война. В отличие от Западной Европы, здесь было мало хороших дорог, а плотность населения невысока. Мощная крепость могла стать непреодолимой преградой на единственно возможном пути вторжения в определенный район. Османы также являлись мастерами по части опустошения прилегавших территорий, организации внезапных нападений и засад. Армии противника, намеревавшейся осадить крепость, пришлось бы столкнуться с тем, что ее колонны снабжения стали бы подвергаться постоянным набегам, а отрядам фуражиров пришлось бы рассеяться по обширной территории. В 1806–1812 гг. российская армия испытала на себе все эти трудности. Под давлением Александра I, стремившегося поскорее завершить войну, российские военачальники иногда начинали штурм крепостей, плохо подготовившись, и несли тяжелые потери. Например, при неудачной попытке штурма крепости Рущук в 1810 г. из отряда численностью 20 тыс. человек 8 тыс. было потеряно убитыми и ранеными [144] .

144

Фабрициус И.Г. Указ. соч. С. 733–758. Недавно вышла новая интересная книга о войнах Османской империи: Aksan V. Op. cit. Если у этой работы и есть слабые места, то они заключаются в том, что в ней мало сказано о собственно сражениях и тактике.