Ротмистр Гордеев
Шрифт:
Мы грызём сухари – всё, что осталось от наших припасов, хунхузы уплетают рисовые колобки, лошади хрумкают овсом или каким-то другим зерном. Самый шикарный перекус у торговцев – к рису добавлены какие-то маринованные овощи.
Снова подъезжает Ли Цао с одним из своих «унтеров».
– Никорай, тут немного патронов – всё, что удалось найти.
«Унтер» протягивает мне небольшой, но увесистый мешочек с патронами для «мосинок».
Пересчитываю – на каждого из бойцов выходит штуки по три. И то хлеб.
– Бубнов! Раздать бойцам!
Унтер
– Надо выдвигаться. Готовы?
Утвердительно киваю в ответ на вопрос Ли Цао.
Слышен топот копыт. К нам подлетает и осаживает свою лошадку Ли Юаньфэн. Господи, до чего хороша! Жаль, новости девушки не столь прекрасны, как она сама.
– Нас нагоняет большой японский отряд, батальона два. Будут здесь где-то через полчаса.
– Сколько отсюда до линии фронта? – спрашиваю Ли Цао.
– Кирометров с десять. Как таковой ринии фронта там нет, отдельные укрепрённые позиции и разъезды – мы сильно удалирись от основных позиций ваших и японских войск. Здесь самый край соприкосновения плотивников.
– Успеем?
Ли Цао отрицательно мотает головой.
– Без торговцев бы ушри. Но я их не блошу.
– Неожиданная атака? Это повысит наши шансы. Засада?
– Одни торговцы не плойдут. Здесь кроме японцев хватает желающих завладеть их товалом.
– Мы вроде не грабим китайцев.
– Я не про лусских. Есть другие хунхузы, кроме нас. Они плосто бандиты. Им всё лавно, кого грабить.
Ли Цао думает. И принимает решение.
– Мы уведём японцев в столону. Пусть погоняются за нами. А вы пловедёте толговцев на ту сторону. Будем в ласчёте.
– Согласен. Они знают дорогу?
– Я дам вам лучшего проводника, к тому же холошо врадеющего лусским языком. Вы же не обидите мою сестру?
– Конечно, нет, Ли Цао, как вы могли такое подумать?
Я вообще женщин не обижаю, а уж тех, с кем провёл такую ночь, тем более.
Ли Цао предлагает не медлить. Дорога каждая минута. Он подзывает сестру, что-то втолковывает ей на ухо по-китайски. Лиза слушает брата, а сама бросает украдкой на меня лукавые взгляды.
Наконец братский инструктаж закончен. Лиза подъезжает ко мне. Ли Цао уводит своих людей навстречу японцам. Удачи ему.
Отдаю приказ садиться на коней. Выдвигаемся. Головной дозор, основная группа с торговцами, замыкающий дозор. Боковое охранение. Стараемся двигаться быстрее, чем раньше. Торговцы погоняют своих лошадок. Те рысят, как могут, со своим грузом. Видимо, до условной линии фронта действительно недалеко, потому что долго так двигаться лошади с грузом не в состоянии.
За нашими спинами слышна ожесточённая ружейная пальба. Ли Юаньфэн тревожно оглядывается.
– Надеюсь, с братом и его людьми всё будет хорошо.
Далёкая стрельба удаляется куда-то в сторону.
– Я тоже на это надеюсь.
Касаюсь своей ладонью её пальцев. Она отвечает на пожатие. Но сейчас не до нежностей. Нам бы самим прорваться через японские позиции.
Впереди тоже слышна стрельба. Похоже, передовой дозор наткнулся на японцев. Отправляю вперёд младшего Лукашина прояснить обстановку, а Сороку – к арьергарду, пора бы уже им к нам присоединиться, прорываться лучше всем вместе. Остальным командую «к бою».
Лиза пристёгивает свой маузер к кобуре-прикладу, превращая пистолет в карабин.
– Хорошая машинка?
– Надёжная и точная. Правда, тяжеловата и не любит грязи.
А какое оружие её любит? Даже легендарный «калаш» лучше регулярно чистить и смазывать.
Оборотень возвращается рысью.
– Наши наткнулись на конный разъезд японцев. Разъезд уничтожен, у нас потерь нет.
Это хорошо. Плохо, что пришлось пострелять – привлекает ненужное внимание. Теперь только скорость даст нам фору. Где же Сорока с арьергардом? Оборачиваюсь, всматриваюсь в дорогу за спиной. Слышен конский топот. В облаке дорожной пыли мчатся Сорока и тройка арьергарда.
Поворачиваюсь к Лизе.
– Передайте торговцам, чтобы не отставали. Будем прорываться.
Рысим последние десятки метров до японских позиций. Торговцы лупят своих коняшек, выжимая из них максимальную скорость. Впереди на дороге что-то вроде блокпоста, выстроенного из фашин – плетёных корзин, заваленных землёй. Наше счастье, что самой укреплённой своей частью он смотрит в сторону предполагаемых русских позиций, а наш отряд приближается к японцам с тыла.
На укреплении торопливая суета. Японцы – около двух взводов – разворачиваются в нашу сторону. И что самое печальное, пытаются развернуть на нас «гочкис» на треноге. Это вынесет нас на раз, стоит только пулемётчику прицелиться как следует и нажать гашетку.
Стреляю из своего нагана. Палят по пулемётчику мои бойцы на скаку. Не везёт: несколько японцев падают, но пулемётчику хоть бы хны. Да-дакает первая очередь. Пули фонтанчиками взрывают землю на дороге перед копытами передних коней. Очередь явно пристрелочная и пока никого не задело.
Вытягиваю из своего вещмешка, притороченного у седла, последнюю гранату, срываю кольцо и кидаю в сторону японского пулемётчика.
С гранатой выходит лучше, чем со стрельбой на полном скаку. Взрыв. Вверх летят комья земли, какие-то кровавые ошмётки. Пулемёт заваливается в одну сторону, то, что осталось от пулемётчика – в другую.
К пулемёту бросается ещё один японский солдат, пытается привести его в рабочее положение. Ли Юаньфэн вскидывает свой маузер – японец тычется в землю лицом. Те, кто выжили после наших залпов, пытаются убежать, бросая винтовки, но попадают на казачьи шашки и сабли моих драгун.
Оставив за собой разгромленный блокпост, мчим по дороге дальше. За поворотом почти такой же блокпост, только уже наш, ощетинившийся ружейными стволами и парой «максимов».
Останавливаемся. Я поднимаю руку.