Рождение сверхновой
Шрифт:
Зато обратно медленно идёт, и правильно. Не хватало ещё вместе с грамотой брякнуться. Нет, всё-таки я не такая уж дрянь. Подумывала ведь сказать ей, что плохая примета и не видать ей теперь успеха во Франции. Полюбоваться ужасом в её глазах… но нет. Не стала этого делать. Вот такая я хорошая. И вовсе не из-за сосисок я это сделала.
Торжественную часть затягивать не стали. Вот за это можно только похвалить. Переходим в следующий зал, фуршетный. Меня с СанХёном сразу втягивают ближе к министру. Тот подаёт мне фужер с золотистым напитком, запузырившим изнутри прозрачные стенки. Принимаю двумя руками. СанХёну он жестом предлагает самому угоститься. Стол рядом.
— Заставили вы нас поволноваться, госпожа Агдан, — тепло улыбается мне министр, — Скандал был так близок…
— Мы — люди шоу-бизнеса, господин министр, — возвращаю ему не менее приветливую улыбку, — что главное в шоу-бизнесе? Держи интригу до конца. Держи, а потом приятно удиви зрителя.
— Всё-таки почти пятьдесят тысяч голосов против, это серьёзно, госпожа Агдан, — чуть гасит улыбку министр. Не будет же он признаваться, что из-за пустяков чуть в штаны не наложил.
— Во-первых, не очень серьёзно, господин министр. Серьёзно, это раз в десять больше. Тогда, да, серьёзно…
— У Агдан триста тысяч фанатов, господин министр, — подаёт голос СанХён. Я отпиваю маленький глоточек приятно щиплющего за язык напитка.
— Понимаю, — кивает головой министр, — А что во-вторых, госпожа Агдан?
Он понимает, а я не очень. Отвлеклась на созерцание остальных коронок, те, в основном, в своём кружке стоят. Только ДжиХён и СонЁн о чём-то беседуют с журналистами. После секундного замешательства вспоминаю.
— А во-вторых, господин министр, выясняется, что они тоже мои сторонники. Только они ещё приплатят мне звонкой монетой премию к ордену, — выдаю самую очаровательную улыбку, стараясь, чтобы она не была похожей на акулий оскал.
— Вы опять провернули тот же самый фокус? — веселится министр, — Собрать вместе своих антифанатов и превратить в своих сторонников?
— Здорово получилось, правда, господин министр? — соглашаюсь я.
Все смеются, а министр вдруг выстрелом наугад попадает в десятку. Не дёрнулась я только потому, что давно к этому готова. Я та кошка, что знает, чьё мясо она съела.
— Настолько всё удачно получилось, госпожа Агдан, что может закрасться мысль, что вы всё сами и устроили, — и такая тонкая улыбочка на лице нарисовалась.
— Не было необходимости, господин министр. Они всё время что-то против меня затевают. Вы, наверное, не знаете, но эта петиция — третий вариант. Первый был адресован агентству, требовали меня наказать за что-то там. Всё рухнуло, когда узнали, что мой срочный контракт завершён. Потом в ваше ведомство, господин министр, но под невнятными обвинениями о скандальности моего имиджа. И третий последний, когда им показалось, что они располагают реальным компроматом на меня. Они сами себе вырыли ловушку и залезли в неё и буквально вынудили меня их там закрыть.
— Мы тут все свои, госпожа Агдан, — заговорщицки улыбается министр, — Да хоть бы вы их и заманили туда…
Пожимаю плечами.
— Конспирологическими предположениями можно объяснить почти всё что угодно. Кстати, неплохая линия защиты для моих ответчиков, господин министр. Она им не поможет, но хоть что-то.
Мы ещё немного пообщались и министр нас отпускает. И с ним и со мной ещё многие хотят пообщаться. Иду к коронкам, меня перехватывает сразу несколько журналистов.
— Госпожа Агдан, госпожа Агдан, всего несколько вопросов… — и три микрофона нацеливаются мне в лицо.
— Что вы ждёте от суда, госпожа Агдан?
— Очень странный вопрос, — искренне удивляюсь я, — Чего может ожидать от суда любой обратившийся туда? Справедливой защиты, если говорить совсем приземлённо, решения в свою пользу. Того же самого жду и я.
— Вы уверены в победе?
— Моя уверенность ничего не значит. Гораздо ценнее ваше мнение, как людей со стороны, способных на абсолютно объективную оценку. Поэтому естественнее мне спросить: как вы думаете, кто победит?
— Мы не знаем всех доказательств, которые могут быть у вас. Ответчики могут выложить что-то ранее неизвестное. Но исходя из известных фактов, ваши шансы предпочтительнее.
— Спасибо. Добавлю к известному ещё кое-что, если вы не против. На мой специальный счёт, где должны аккумулироваться выплаты ответчиков, уже пришло два миллиарда вон. То есть, две тысячи ответчиков уже признали свою вину.
Журналисты с полминуты переваривают эту новость, что-то быстро набирают в планшетах. Затем самый быстрый задаёт самый уместный вопрос.
— Что скажете по поводу вашего награждения, госпожа Агдан?
— Мы работаем, — слегка пожимаю плечами, — нас оценивают. Мы рождаемся, растём, учимся в школе, потом чем-то занимаемся, стараемся достичь успеха. Ради того, чтобы добиться более высокого положения, заработать больше денег. Мы не всегда помним, что мы живём в Корее, что мы корейцы и кореянки. Такие моменты, как этот, — обвожу зал рукой, — заставляют нас вспомнить об этом. И осознать, что мои достижения, успех моих подруг и кого угодно в любой области это успех всей Кореи. Вот об этом нам и напомнил уважаемый господин министр, всё правительство и президент.
— Хорошо сказано, госпожа Агдан, — пока акулы пера терзают планшеты, я сваливаю в сторону, оставив им на закуску СанХёна. Меня коронки ждут, кажется, хотят мне что-то ласковое сказать, кх-кх-кх…
Квартира Агдан
23 января, время 8 часов вечера.
После ужина и обязательных обнимашек с мамой приступаю к занятиям. Жизнь айдола можно посчитать вечной каторгой, тяжёлым марафоном, у которого нет финиша, если бы не одно обстоятельство. Очень толстое и доминирующее обстоятельство. Испытываю от своих тренировок наслаждение, острое и многогранное. Всем спортсменам прекрасно знакомо ощущение «радость тела» от выполнения физических упражнений. К нему добавляется эстетическое удовольствие от красоты движений. И немного порочного нарциссизма. Я обычно надеваю тонкий закрытый купальник в облипку в комплекте с тонкими колготками и бесстыже пялюсь на себя в зеркало. Перед большим зеркалом я обычно и отрабатываю сложные движения. Часто ставлю видеокамеру…
— Аньён, ЮнМи, о-о-о… — в комнату заглядывает СунОк. Я в это время выполняю гимнастический элемент «задняя затяжка». Во всех возможных вариантах.
Сестрицу своими выкрутасами обращаю в соляной столб, действую на неё, как медуза Горгона. И кумихо меня забери, это невыразимо приятно. Сама чувствую, как тянусь чуточку дальше, носок оттягиваю до боли, всё тело от пальцев ног до кончиков ногтей рук, как натянутая струнка. Восхищение в глазах даже одного зрителя — мощнейший допинг для меня. Так что не только я на неё действую, взаимодействие обоюдное. Взаимная рефлексия, её завистливый восторг подстёгивает меня, я двигаюсь или вытягиваюсь ещё красивее и завораживаю её ещё больше.