Рождение сверхновой

Генрих

Дома её ждали. В холле кланяется горничная.

— Молодая госпожа, вас в своём кабинете ждёт ваш отец.

В груди ЮЧжин привычно холодеет. Привычно, потому что с некоторых пор она всегда нервничает, когда отец что-то говорит ей, предлагает посидеть, поговорить или прогулятся. Умом понимает, что отец её любит, ищет общения, но разрастающийся внутри страх становится всё сильнее.

— Передай, что приду, как только переоденусь.

— Молодая госпожа, ваш отец просил зайти сразу. Срочное дело.

ЮЧжин кивает и поднимается по лестнице. Понемногу успокаивается. Если дело срочное, то вряд ли по её душу.

— Заходи, дочка, — ласковый голос отца успокаивает окончательно.

Но он не один. Начальник службы безопасности со своим замом по техническому обеспечению тоже здесь. ЮЧжин приветливо здоровается со всеми. Отец приглушает плоский телевизора на стене. Его тихий бубнёж действует успокаивающе.

— Как у тебя дела в Совете? — издалека начинает папа, понимает ЮЧжин. Но вопрос задан, и она принимается рассказывать. Все мужчины внимательно слушают.

Горничная приносит кофе, от которого никто не отказывается.

— Скажи, ЮЧжин-ян, а у тебя какие-нибудь идеи по поводу нашего бизнеса? Большие или маленькие, не важно, — интересуется отец.

— Пока смутные, папа. Кое-что, касающееся отчётности, но пока я не готова сформулировать окончательно.

— Понятно, — закивал головой отец, — Но если идеи смутные и трудно формулируемые, то на что ты потратила три с половиной процентов своих акций?

Ба-а-а-м-м-м! Будто огромный колокол взорвался в голове ЮЧжин. Он всё-таки узнал! Вот почему безопасность рядом! Зам по техническому обеспечению частично отвечал и за экономическую безопасность. ЮЧжин парадоксальным образом успокоилась. Всё, она погибла, чего уж теперь бояться? И можно попробовать оттянуть и смягчить неизбежное.

— Папа, я действительно затеяла одно дело, но мне не хотелось бы говорить о нём раньше времени, — ЮЧжин хладнокровно допивает кофе.

— Я понимаю, дочка, — соглашается отец, — но оставшиеся полтора процента я у тебя блокирую. Ты не сможешь их продать. Временно, временно! Пойми, ЮЧжин-ян, это часть твоего приданого, которое вдруг резко уменьшилось. И такие вещи, как продажа акций членами семей, необходимо согласовывать со всей семьёй. И желательно иметь рекомендацию экономического отдела.

Слегка окаменевшая от таких известий ЮЧжин пытается прийти в себя. Но теперь всё! Все её возможности — тридцать тысяч на депозите. Полмиллиона наличными — неприкосновенный запас, она не будет его трогать! ЮЧжин сжимает губы, по вискам изнутри бьют молоточки. Поднимает голову к телевизору, периферийное зрение срабатывает и требует обратить внимание на что-то интересное.

Весело тараторящего смазливого ведущего сменяет лицо Агдан крупным планом. С расширенными глазами ЮЧжин слышит её слова:

«На мой специальный счёт… уже пришло два миллиарда вон».

Отец перехватывает её взгляд, оборачивается и делает звук громче. Из телевизора продолжает щебетать Агдан, пока её не перекрывает… отчаянный вой ЮЧжин.

— А-а-а-а-а! Тварь помойная!!! — в телевизор летит чашка, разбрызгивая остатки кофе. ЮЧжин успевает заметить испуганное лицо отца, бросившихся к ней безопасников, и проваливается в равнодушную черноту.

Парк рядом с домом Агдан

26 января, восьмой час утра.

СунОк бежит по парковой почти пустой дорожке. В утренние часы в парке народу немного. Только такие, как она ненормальные. Уже почти три недели она истязает себя всё более длинными пробежками, но скинула только один килограмм. А как у неё болели ноги после первого раза! Она ходила тогда враскорячку, как краб. Она хотела забросить это зверское самоистязание, но пропустила только один день. Через два дня ноги стали просто болеть, а не кричать от боли, и эта садистка ЮнМи заставила её выйти на пробежку. Не поленилась сама выйти, чтобы проследить. Ругаясь и шипя от боли в мышцах, на деревянных ногах СунОк отбегала назначенную ей дистанцию. И что удивительно, ноги перестали болеть. В тот день она двигалась, как обычно. И больше так тяжело ей не было. Она втянулась. С удивлением недавно осознала, что выходит по утрам в парк с радостью.

СунОк делает беговую разминку, подходит к дереву и, опираясь на него, старательно выполняет махи. После них комплекс на скамейке, отжимания, прокачка пресса, всё как положено.

По окончании, поморщившись, СунОк приступает к самому нелюбимому. Растяжка, будь она не ладна! Как же это больно! Неужто ЮнМи не врёт и всё это она перетерпела! СунОк вспоминает её рассказы о школе Кирин. Точно, она тоже жаловалась на учителя танцев и физподготовки, как он её мучил. И палкой бил, бр-р-р-р! Её-то ЮнМи хотя бы не бьёт, но что-то такое мелькает пугающее в её глазах. Так что лучше она всё-таки нажмёт… ох, как же больно!

Телеканал C3TV-Goodtv

26 января, время 20:00.

В студии снова мы, я и СонЛи. На этот раз под запись. Тревожность администрации не исчезает, но сейчас укладывается в адекватные рамки. По-моему, так должно быть наоборот. Раньше им терять нечего было, а на данный момент у них рейтинг подскочил, а вместе с ним и капитализация канала. А чем выше капитализация, тем более крупный кредит в банке можно взять. Взять и замутить какой-нибудь проект, который принесёт деньги, славу и тот же рейтинг. Или банкротство, всё ведь может случится.

— Итак, у нас в гостях, уже в третий раз, всем известная Агдан. Аньён, ЮнМи-сии, — представляет меня зрителям ведущая.

— Аньён, госпожа СонЛи, — обращаться к ней с суффиксом «ян» меня попросили воздержаться.

— Как у вас дела, ЮнМи-сии? Что у вас происходит с вашим иском? — с явным предвкушением улыбается СонЛи.

— Замечательно идут дела, госпожа СонЛи. Ответчики перечислили уже двенадцать миллиардов вон. Двенадцать тысяч человек согласились с моими требованиями, и больше никаких претензий у меня к ним нет, — изображаю кистью небольшое, но сложное движение, призванное проиллюстрировать замечательность моих дел.