Рождение сверхновой
Шрифт:
Особняк семьи Ким
28 января, вечер.
В креслах и на диванчике вокруг низкого столика четверо. МуРан, ДонВук, ХёБин и ИнХе. Все смотрят передачу с Агдан и пьют чай. МуРан незаметно наблюдает за сыном, как-то он странно нервничает, глядя на Агдан. Выдержка у него на высоте, ничего по нему незаметно, но она мать, она нутром чует. На ИнХе глядеть очень забавно, с какой смешной и яростной ненавистью она смотрит на… на свою будущую невестку. МуРан не напрасно прожила свои долгие годы и худо-бедно научилась распознавать неизбежное. То, на что повлиять невозможно.
Агдан двинула ножкой, и оператор, — гляди, какой стервец! — на мгновенье выкинул крупным планом потрясающий вид: тонкие лодыжки опоясанные тёмным ремешком, аккуратные ступни на торжествующем пьедестале высоких шпилек. МуРан непрямым взглядом следит за ДонВуком, сын всего лишь моргнул. Но отвёл глаза на стол только тогда, когда крупный план заняли лица двух девушек, ведущих беседу.
— ЧжуВон встречается с ней, — то ли спросил, то ли констатировал ДонВук.
— Встречается, — подтверждает МуРан.
— Несносный мальчишка, — бурчит ИнХе, — как можно встречаться с такой…
Ей никто не отвечает, только ХёБин улыбается, отвернувшись. Девушка на экране телевизора настолько хороша, что любые вопросы замерзают на языке. Любой будет рад с ней встречаться, представься такая возможность. И ЧжуВон совсем не дурак, упускать такую фею. Так расшифровывает её улыбку МуРан, которую она, скорее, угадывает, чем видит.
— Только не спрашивай, что он в ней нашёл, сын, — предупреждает МуРан, — Даже я, старая рухлядь, понимаю, что.
— А он знает, что она больна? — ДонВук ищет недостатки. Найдёт ли?
— Она абсолютно здорова, — возражает МуРан, — Мы проверили все медицинские документы. Она девственница, и здорова настолько, что врачи удивляются. Говорят, она здорова до неестественно высокой степени.
— Как это может быть? Она побывала в аварии, получала сотрясение мозга, у неё было ранение, как она может быть здорова? — недоумевает ДонВук.
— А что, если человек хоть раз в жизни поцарапает пальчик, он уже никогда не будет считаться здоровым? — удивляется МуРан, — Царапины заживают, синяки сходят, травмы залечиваются.
— Мама, ты же сама говорила, что боишься за потомство из-за её амнезии? — вопрошает ДонВук.
— Говорила, сын, — соглашается МуРан, — а знакомые врачи меня на смех подняли. Коротко говоря, последствия травм потомству не передаются. Иначе у безногих рождались бы безногие дети. Но такого никогда не происходит.
— Мама, неужели ты за то, чтобы они женились? — доходит до ДонВука.
— Нет, сын. Просто я стара, и годы прибавили мне ума. Мы ничего не можем сделать. Если ЧжуВон и Агдан решат жениться, никто не сможет им помешать. Если не захотят, никто не сможет их заставить. Мы здесь бессильны, сын.
— Наследства лишу, — бурчит ДонВук, но как-то неубедительно для самого себя. ИнХе издаёт слабый писк, но ничего внятного не говорит. А что тут скажешь? Сына жалко, но чистейшая без примесей ненависть к Агдан требует биться до конца.
Зато ХёБин фыркает.
— Агдан на это плевать, папа. Она долларовый мультимиллионер.
— Неизвестно ещё, получит ли она эти сорок миллиардов вон или нет, — выражает сомнение ДонВук.
— Получит, — негромко заявляет МуРан, — я специально поинтересовалась, сын. В кулуарах судья говорил, что у ответчиков нет никаких шансов. Какая-то малая часть выскользнет, но сорок пять миллионов долларов Агдан получит.
ХёБин слегка ехидненько улыбается. Её ситуация забавляет.
— Сын, какие-то огромные суммы идут ей из Японии. Мы не доискались, сколько конкретно, банки свои тайны хранят, но речь идёт о многих миллионах долларов, — добавляет жару МуРан.
— Тебя послушать, мама, так на небосклоне Кореи появилась новая сильная бизнес-структура, — насмешливо усмехается ДонВук. Но никто его усмешку не поддерживает. Зато МуРан неожиданно соглашается.
— Ты прав, сын. Она пока не выводит свою команду на официальный уровень, но она у неё есть.
— Какая команда, мама?! — почти стонет мужчина, у которого кончается терпение, — Какая у девочки-айдола может быть команда?!
— Сын, служба безопасности докладывает, что в течение получаса Агдан может сосредоточить в любой точке Сеула до пятисот человек. Если дать ей два-три дня, до десяти тысяч, — сухо доводит факты МуРан. ХёБин удивлённо ахает, чем-то давится ИнХе.
— С чего они так решили?
— Этим пятидесяти тысячам, что подписали пасквиль против неё, повестки разносили семь тысяч волонтёров. Их собрали и организовали за два дня.
Повисает удивлённое молчание. Человек, который фактически в любой момент может собрать несколько тысяч своих сторонников, будет иметь вес где угодно. В политике, бизнесе, просто на улице.
— Всё равно это не имеет особого значения, — находит в себе силы отмахнуться ДонВук, — Пусть у неё даже и сто миллионов долларов будет. ЮЧжин со своим приданым, самое малое, в полмиллиарда намного предпочтительнее. И планы сближения с ними…
— Сын, но ведь ЮЧжин лежит в психушке! — удивляется МуРан, — Зачем нам…
— Что?!!! — перебивает МуРан совместный вопль.
Ах, они не знали?! МуРан рассматривает потрясённые лица вокруг себя.
— Я поняла, сын. Ты приехал недавно и последние доклады не читал. ЮЧжин на какие-то непонятные цели истратила несколько миллионов долларов. Сколько, мы не знаем. Предположительно, проиграла их на бирже. Когда её отец узнал, ЮЧжин впала в истерику и сейчас она в больнице с острым неврозом, — Муран кратко знакомит всех с последними докладами службы безопасности.