Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
Неелов не стал противоречить, потому что уже был вооружен
против гетмана. Взяли стрельцов и отправились в замок, или так
называемый малый город. Демьян ничего не ожидал. Демьян спал.
Старшины свободно вошли в его опочивальню, быстро схватили
его, не допустивши ни кричать и звать на помощь, ни
объясняться, связали, вынесли из дома, положили в подвезенные за-
213
ранее сани, закрыли шкурою и немедленно вывезли из Батурина
под конвоем стрельцов. Все это сделано было так внезапно и так
тихо, что в Батурине до утра никто не мог узнать, что случилось, и наемное (затяжное) войско, состоявшее при гетманской особе, не могло получить приказа спешить на оборону гетмана.
– Слава Богу, - говорили после того старшины, - что не
было здесь асаула Грибовича; он был гетману верен, надсматривал
над нами, ходил даже по дворам каждую ночь и обо всем, что
замечал, переносил Демьяну.
Поутру генеральный писарь Карп Мокриевич и стародубский
полковник Рославец уже ехали со скованным гетманом через Пу-
тивль и Севск в Москву. Им придали пятнадцать человек Козаков
и челядников. Дмитрашко Райча отвернул от них и поехал в
.Курск дать знать о поступке старшин с своим гетманом боярину
Ромодановскому.
Оставшиеся в Батурине старшины отправили по всем полкам
универсал, извещавший об измене гетмана, запрещали признавать
его начальником и предписывали прислать в Батурин сродников
и советников Многогрешного скованными, чтоб удержать их под
караулом до царского указа. Тогда же арестовали четырех
посланцев Дорошенка, прибывших накануне в Батурин.
Мокриевич с арестованным гетманом прибыл в Севск 17-го
марта и, повидавшись с провожавшими Демьяново посольство из
Москвы, просил по поручению остальных старшин, чтобы
протопоп ехал назад в Москву разом с ними, асаула же Грибовича, считаемого другом Многогрешного, оставил в Севске, поручивши
тамошнему воеводе. Затем Миклашевского и подписка Андреенка
Мокриевич отправил в Батурин с письмом к остающимся там
старшинам. В этом письме он убеждал своих товарищей ловить
и сажать под караул всех, которые своими речами начнут
показывать себя соумышленниками преступного гетмана. На другой
день, 18-го марта, царские гонцы поступили так, как хотел
Мокриевич. Миклашевский и Андреенко уехали в Батурин, а прочие
двинулись к Москве со скованным гетманом.
Протопоп, до сих пор не решавшийся объявить себя
противником гетмана, теперь круто повернул и стал заодно с гонителями
Демьяна. 19-го марта, выехавши в путь, отправил он вперед себя
к Матвееву письмо м в этом письме выражался, что <Демьян в
чести сый не разуме, приложился сыном несмысленным>, что
Демьян <забыл Бога и присягу свою, что есть явные улики
гетманской измены как на письме, так и на словах>.
Один из друзей Многогрешного, нежинский полковник Гвин-
товка находился тогда в Коропе; там узнал он о событии с
Многогрешным, наскоро убежал в Путивль, явился к тамошнему
воеводе князю Волконскому и показывал вид, будто он не в добрых
214
отношениях с гетманом, будто гетман, задумавши изменить, знал
твердость и верность к царскому престолу его, Гвинтовки, и
послал Козаков убить его. Гвинтовка перед Волконским притворялся, будто первый раз слышит, когда ему сказали о взятии гетмана
под стражу. Таким образом давний друг и товарищ Демьяна, чуть
только услыхал о противной судьбе гетмана, задумал не только
устраниться от него, а еще воспользоваться его бедою и стать в
число его губителей. Не удалась Гвинтовке эта хитрость. Мокри-
евич, бывший уже в Путивле, заранее объявил Волконскому, что
Гвинтовка один из соучастников измены Многогрешного, и просил
задержать его при случае. Напрасно Гвинтовка выгораживал себя
пред воеводою. Волконский объявил: <не мое дело разбирать, кто
из вас прав, кто виноват; в Москве будет вам царский указ>. Он
отправил Гвинтовку с приставом и провожатыми в Севск.
В Москве получили известие о случившемся с гетманом 21-го
марта, ранее чем могли туда привезти самого гетмана. Немедленно
послана была в Малороссию царская грамота: старшины получали
похвалу за то, что не склонились на изменнические подущения
Демьяна и взяли его под караул. Управление Малороссиею до
дальнейших распоряжений поручалось обозному Забеле и с ним
двум судьям; они должны были часто ссылаться с
малороссийским Приказом и с местными воеводами. Велено было разослать
по полкам от имени царя увещание, чтоб жители Малороссии
пребывали в законной верности, своему государю, а посланцев
Дорошенка, прибывших тогда в Батурин к Многогрешному, приказано препроводить в Москву. Эту царскую грамоту повез в
Малороссию стольник Самарин с подьячим Шестаковым.
Разом с отправкою грамоты в Малороссию послан был из
Москвы стрелецкий сотник Горюшкин. Ему приказали ехать по
большой киевской дороге через Калугу на Севск и где встретит