Русская война: Утерянные и Потаённые
Шрифт:
Учебные занятия в классах, потом перенесенные на корабли Учебного отряда – где так злобствует в деле контр-адмирал Рожественский – очень быстро переходят на палубы боевых кораблей: как только «Сысой Великий», «Три святителя» и «Ростислав», имеющие самую небольшую часть модернизации по вооружению вступили в строй, их немедленно расписали.
– На «Сысое», сменяясь каждый день, проходят подготовку 4 экипажа 1-й дивизии.
– На «Трех святителях» и «Ростиславе» экипажи 8 броненосцев 2-й и 3-й дивизии, и башенные команды 1 дивизии.
– На учебном крейсере «Минин» – экипажи 4-х броненосных крейсеров 2-й и 3-й дивизии.
– На легком крейсере «Корнилов» экипажи легких крейсеров 4-й дивизии.
– На быстро модернизированном «Нахимове» сплавываются экипажи больших бронепалубных крейсеров 4-й дивизии.
Экипажи обновленных судов осваивают образцы устанавливаемых вооружений – экипажи достраиваемых сколачиваются полностью, впрочем, они уже вступили на палубы организованным составом, переведенные целыми командами с Черноморского флота. Установлен порядок – в учебный день занимающийся экипаж принимает корабль всецело на себя. Раз за разом уходят корабли к острову Гогланд, и отстреливаются по щитам, по лайбам, по пускаемым минным катерам с полусвободным рулем – по новинке: двум кораблям-мишеням в которые переделали старые константиновские мониторы типа «Русалка», срезав надстройки выше броневого пояса, и положив на бетон 4-дюймовые броневые плиты дополнительной верхней защиты; день за днем вертятся два «старика» переименованные в «Супостата» и «Микадо», и щербят, и щербят их палубу учебные чугунные снаряды…
Во внеучебные дни экипажи работают вместе с достройщиками на судах, осваивая боевые посты и устройства наилучшим способом – собственноручным их монтажом.
В июле вышли из ремонта все броненосцы береговой обороны и крейсер «Память Азова», что позволило сформировать первые отряды 2-й и 3-й дивизий (21-й – «Три святителя», «Ростислав», «Память Азова»; 31-й – «Сысой», «Ушаков», «Нахимов») и отправить их в учебное плавание, с дневными и ночными переходами, под наблюдением флагманов.
В августе вступили в строй все броненосцы 1 дивизии, начались усиленные ходовые и боевые испытания, со стрельбами, дневными и ночными пробегами; прибыли достроенные, но невооруженные крейсера из Дании и Германии. Вступили в строй броненосные крейсера «Донской» и «Мономах».
В сентябре вступили в строй броненосцы «Николай I» (флагман эскадры) и «Наварин», все крейсера 4-й и 5-й дивизии, все истребители 5-й дивизии; завершились испытания броненосцев 1-й дивизии. Полностью сформированы: 1, 2, 3, 5 дивизия.
1 октября спущен могучий «Ослябя» – последний корабль эскадры, 4 дивизия сформирована.
Но отплытие задерживается – в августе получено сообщение о гибели командующего 1-й эскадрой адмирала Витгефта из-за безобразной конструкции рубки – по инструкции Морского Технического Комитета была разработана соответствующая защита-козырек от залетающих снизу осколков; по приказу командующего она была испытана подрывом 12-дюймового французского фугасного снаряда, аналогичного японскому у основания рубки броненосца «Орел»: итог – взрывная волна сорвала козырек с кронштейна и веер осколков изорвал тряпичные манекены, изображавшие офицеров; только после того как его наглухо заварили по краю рубки, с опорой через лапу на гриб покрытия он врос неколебимо.
Не успокоившись, командующий приказал проверить обстрелом фугасными снарядами и подрывом боеприпасов другие боевые элементы корабля, использовав снятый колпак башни крейсера, – опять неожиданность, 2-дюймовая крыша башни так прогнулась, что заклинила макет орудия; скрипя сердцем пришлось согласиться на перегруз – на всех башнях установили дополнительные верхние 2-дюймовые покрытия. Тут вдруг встрепенулся МТК, оказывается, по инструкции 1899 года крыши броневых башен именно такими и полагались – 102-мм, да воспротивился управляющий Главного Управления Кораблестроения и Судоремонта П. П. Тыртов. Еще один 25-мм скользящий щит пришлось укрепить на стволе орудия, т. к. при взрыве осколки залетали в башню через амбразуру. Черт побери! – ведь на русских броненосцах 80-х годов стволы орудий пропускались через полностью улавливающую осколки маску-короб…
По эскадре объявлена денежная награда тому кто найдет какую-либо угрожающую деталь в устройстве кораблей – и наш-ли, выгородка из конструкционной стали в надстройке для разворота средних 6-дюймовых башен новых броненосцев вспучивалась взрывом и заклинивала ход башни, хотели и ее выложить 25 мм бронелистом… Черт знает что! Выгораживать воздух – срезали к чертовой матери, сделав в надстройках сквозную дыру (и уменьшили поперечную парусность!).
Кажется все…
Началась приемка боезапаса нового исполнения – приказано отстрелять по одному выстрелу бронебойного внутреннего и бронебойного наружного разрушения, как для различения стали называть снаряды с пироксилиновой и мелинитной взрывчаткой, с каждого броненосца – вдруг примчавшийся бледный артиллерийский офицер доложил, что пироксилиновые бронебойные снаряды, которыми отстреляли для проверки трубок по легким стальным листам, не разорвались… Мелинитные, как положено, раскалывали плиты или опаляли их внешним взрывом. Бросились выяснять – оказался влажный пироксилин. Снарядить заново! Это 6 тысяч только 12 дюймовых…
Теперь уже все с подозрением всматривались в каждый винт, гайку, патрон, вентиль, бухту каната – что еще можно ждать…
…Вентиляция на новых броненосцах сконструирована неправильно, температура под сводами кочегарок доходит до 58°, находиться там возможно не более 1, 5 минут – переделать!
…При открытом затворе остаточные пороховые газы идут в башню и при частой стрельбе приходится делать перерывы для проветривания, открывая люки и заглушки, в противном случае башенные могут отравиться – в Цусиме кроме потерь артиллеристов от залетавших осколков это привело к резкому падению темпа стрельбы русской эскадры: имея лучшую техническую скорострельность, 1 выстрел в минуту против японской 2 выстрела в 3 минуты, русское орудие отвечало 1 снарядом на 2 японских. Черт побери! – Ведь уже на броненосцах серии «Екатерина Великая» в казематах и закрытых барбетах была система создания избыточного давления воздуха, прогонявшая пороховые газы наружу – восстановить для всех башен! – Забыли войну…
Но удивительно было, чем более обнаруживалось необходимых переделок, упущений, несуразностей и ошибок, чем более технические советы, – на которых без указаний теперь присутствовали все флагманы и капитаны эскадры, набивались старшие строевые офицеры – обращались в охоту на драконов таких же разъяренных драконов, тем более покоен делался командующий, а иным подозрительным казалось уже, будто многое из того, что всплывало со дна болота военно-морского без войны александровско-николаевского флота как бы неожиданно и впопыхах, он знал, но почему-то придерживал, лишь иногда тыкая неожиданным вопросом:
– А куда пойдет пологий снаряд, коснувшись крыши башни – оказалось, прямо в амбразуру командирской башенки старшего артиллерийского офицера, как и сноп осколков… Стали уходить в стороны, посте того, как перед ней наварили отклоняющий гласис…
– А что произойдет со шлюпками от близкого разрыва снарядов – ах, мать! – переспрашивать не стали… на всех кораблях установили плотики из пробки в стальной в 1/8 дюйма обшивке, предохраняющей от огня и осколков; кстати и более надежные как спасательное средство – в крайности расплывутся сами…
Как-то Всеволод Федорович Руднев после очередного казуса, наедине, сказал ему об этом своем подозрении – и вздрогнул от вдруг прорвавшейся через маску Белого Мандарина тоскливой ноты:
– Я пытаюсь понять, откуда меня настигнет удар, не столько неожиданный, сколько неотразимый: нет идеальных кораблей, экипажей, но где тот органически складывающийся омут, который может быть и следствием видимых достоинств, который нельзя отменить, разве что проплыть по краю. Вот смотрите, наши новые броненосцы имеют сильнейший огонь на нос, они прямо-таки зовут к атаке на пистолетный выстрел и ливень в 24 снаряда в минуту из 8 носовых 6-дюймовок; но не замечаете ли вы, что четверка 6-дюймовых башен составляет плотный, слабо защищенный для главного калибра контур вокруг носовой 12-дюймовой башни, и самые тяжелые снаряды противника, рикошетировав от нее, пойдут в них и разрушат одну – две на сближении – сколько у нас останется в курсовом залпе? 4–6 орудий, а у японцев на борт 7, и еще 1–2 залпа главным калибром – 4 орудиями на 2! Спасибо бронебойному снаряду, он еще подправит положение – но допустимо ли боевые средства корабля, идущего под самый тяжелый огонь, прикрывать так, как будто им грозят только равноценные по поражающим свойствам, словно все заранее сговорились, что 6-дюймовки броненосца будут стрелять по 6-дюймовкам, 3-дюймовки по 3-х дюймовкам, главный калибр по главному калибру. Я понимаю: если крейсер с 6-дюймовой артиллерией сражается со слабейшим или равноценным противником и уходит от сильнейшего, то он должен предохранять свою артиллерию от 6-дюймовых снарядов, но какую защиту должны нести пушки броненосца, обязанного к бою со всеми кораблями, никому не уступая моря, принимая на палубы все, от 47-мм хлопушек до 12-дюймовых бомб!? И если его вычистит от противоминной артиллерии 12-дюймовый снаряд в дневном эскадренном бою, а ночью добьют миноносцы в минной атаке по отсутствию таковой – какая мне радость, что я сохранил главный калибр, но иду ко дну оттого, что остался без паршивой пукалки! Если судьба броненосца равно зависит и от 12-дюймовки и от 47-мм автомата Канэ, они должны одинаково защищаться от самых крупных калибров 8—10-дюймовой броней, пусть даже на крейсерах они закрыты 4-дюймовой выгородкой, а на миноносце на них пожалеют и дюймового листа! Что лучше: 8 средних орудий, защищенных надлежащим образом, которые нерушимо пройдут через случайности эскадренного боя к своему часу; или показушная выставка в 16–20 единиц, из которых неведомо сколько обратятся в лом первой парой тройкой снарядов, помещая судоводителя в положение игрока, гадающего, с чем останется по концу?