Русская война: Утерянные и Потаённые
Шрифт:
Это пытались сделать французы на «Гоше» – нам этого уже не исправить… Пока я веду бой траверзом, 3 моих среднекалиберных башни одного борта отстоят на 24 сажени друг от друга и на каждую нужно брать особый целик не менее чем 8-дюймовым орудием, но поверни я на курсовую атаку, и 4 среднекалиберных и носовая 12-дюймовая башня сольются в одну мишень на пространстве 10 саженей, и промазав по одной, 12-дюймовый снаряд непременно расколет другую.
Ну ладно, то материя неблизкая, но ведь это непостижимо ни уму ни сердцу – знаете ли вы, что наши новые башни как пьяные купчихи, куда толкни, туда и завалятся: при заведении электропривода вместо гидравлики забыли об отдаче орудий, и броненосцы из-за полусвободного хода башен могут вести только залповую стрельбу, что ещё терпимо… Но если одно орудие в паре будет повреждено даже пустяшным заклиниванием затвора? Ведь вся установка становится небоеспособной, башня будет дергаться как эпилептик – о разбросе снарядов говорить страшно! И уж точно: сбитая наводка, темп стрельбы… (– Эх, Макаров, Рожественский, Кротков… – (от автора)). И здесь тоже ничего не придумаешь, кроме упований на Николая-угодника: установка тормоза, совмещенного с запальным устройством потребует не менее года, остается только рекомендовать господам капитанам новых броненосцев быстро сходить с курсов, где огонь ложится на оконечности корабля, при том, что орудие может быть выведено из строя совершенно непредсказуемым образом…
Мы нация 30 лет не участвовавшая в войне, наши офицеры в лучшем случае могут быть аттестованы как судоводители, а идущая война великая, новая, это не Куба, не Буры… Это война иных технических средств, которые доселе никак и нигде не явились, при том что из старых большая часть позабыта… Вот смотрел я «Петр Великий! – диво-корабль! – Если бы новую машину, и не очень сильную, он так бы поддал нашим «орлам» [37] ; и все мне в нем что-то нравилось, пока не понял – нет у него «ступеньки» от главного броневого пояса к верхнему: плиты одинаковой толщины, такое объяснение! Но у англичан на «Девастейшин» [38] она была! Что так Попов вылизывал борт, у него же, эвон – вся палуба как ступень к брустверу? И все думаю, что будет, если снаряд на курсовом выстреле скользнет по борту и о «порожек»? Ведь 20 пудов, 300 саженей в секунду, и сверху по кромке плиты – не слетит?.. По уму-то надо верхний лист прокатать в скос от толщины главного, чтобы закрыл кромку полностью, а по спеху нужна какая-то стальная накладка, в сечении род треугольника…
37
Броненосцы-«цесаревичи» по названию одного из них.
38
Современник – соперник «Петра Великого».
…Почему-то тревога Белого Мандарина все более успокаивала Всеволода Федоровича.
Но учебные плавания, со стрельбой, ночными пробегами – отрядами, дивизиями, и дважды эскадрой, до Готланда и Борнхольма – проводятся неукоснительно.
Только в конце ноября после установки дальномеров во всех башнях главного калибра броненосцев и крейсеров, дополнительных к тем, что имелись в боевых рубках; покраски всех кораблей в защитный тускло-серый цвет; по принятию неприкосновенного запаса кокса и нефти для скрытных и форсированных пробегов; проверки боезапаса – рвался как Саврас без узды! – вышли в штормовую сумрачную Балтику… Как-то странно вышли, не весело, а буднично и спокойно ровно набиравшей ход Силы…
Большие и маленькие PS
Любопытно, к какому кораблю должны были обратиться русские в канун-преддверие 1904 года, когда дипломатические сводки начали свидетельствовать о крайне опасной обстановке на Дальнем Востоке; об оформившемся конфликте, вполне определенном с 1897 года (занятие Люйды). В этих условиях становился насущно необходимым единый тип броненосца, запускаемого не «вообще», а на прямо надвигающуюся войну, т. е. не в озарениях будущего, а из того наличного запаса, что освоило мировое кораблестроение; и облик которого вырисовывается уже довольно отчетливо.
Это должен быть броненосец водоизмещением 13 500—14 000 тонн казематного типа, как более выносливый к дальним океанским переходам; с запасом угля 1800–2000 т обеспечивающим действия как в районе Корейских проливов, так и плавание в обход Японии и Сахалина; с машиной мощностью 16–17 тыс. л. с. обеспечивающей скорость не менее 18,1 узла в полном весе; с 4 305-мм 41, 5-калиберными орудиями, но с повышенным до 20–25° углом возвышения для действий по берегу, становящимися стратегически важными у пунктов высадки войск противника в Корее; с 16 152-мм 45-калиберными пушками, как на 8 и 9 черноморских броненосцах; с 16 57-мм автоматическими пушками – последние против минных катеров и засветки целей зажигательными снарядами в ночных боях.
Ориентируясь на условия погоды в Северо-восточных районах Тихого Океана, следовало исходить из преимущественной вероятности боя на средних дистанциях, в обеспечении чего перенести на корабль французскую систему бронирования корпуса 2 сплошными поясами, главным и верхним, доведя ширину первого до 244 см как на «Потемкине», но с продлением до оконечностей хотя бы 76 мм броней, при толщине плит между башен 229 мм. Верхний пояс не менее чем 229 см высоты и толщиной от 152 мм у миделя и до 76 мм в оконечностях замкнуть на штевнях.
Казематные покрытия 6 дюймовых орудий, учитывая, что наибольшее число выстрелов с японской стороны дают 152 и 203 мм установки, против которых 127 мм плиты уже не вполне надежны, следовало бы иметь 152 мм толщины.
Война подтвердила обоснованность конструкторских расчетов на противоснарядную стойкость крупповской брони и броневые плиты более чем 254 мм в ближайшем будущем являлись избыточны, т. е. такой же толщиной можно было ограничить бронирование командирских рубок и башен главного калибра, за исключением недопустимо слабых крыш – их надо было довести до общепринятых 102 мм в основных флотах мира. Открытые броневые палубы даже 51 мм толщины посредственно-удовлетворительно выдерживали японские снаряды, их следовало бы подтянуть к 76–84 мм, принятых в большинстве кораблестроительных школ.
В 1899 году во всеподданнейшем докладе МТК совокупность этих требований признал обоснованной – благое пожелание надо было только исполнить…
В общем, это должен был стать получивший французскую систему бронирования корпуса отечественный «казематник», если желаете более широкого взгляда, некий гибрид «американца»-«Ретвизана» и «доморощенного»-«Потемкина» с «французом»-«Цесаревичем», при том, что «Потемкинского» в нем должно было явиться больше – русский броненосец инженера Шотта выглядел предпочтительней «американца», как по многим объективным тактико-техническим показателям, так и по остроумию решений, сберегших много усилий и отвративших потери, что неоднократно приводилось в пример филадельфийским проектировщикам: русский корабль был заложен на 2 года ранее (но построен на 2 года позднее).
Интересно, что восходя к прототипу, мы опять видим там злосчастных «Ослябю» и «Пересвета», которые облекшись в «панцирную оболочку» и «большие пушки» возродились в новом качестве. Очень привлекательной в теоретическом чертеже «Пересвета» с этой точки зрения представляется большая свобода размещения основных конструкций корпуса: исключая разве что погреба кормовой башни, они нигде не пересекаются, не громоздятся, не вминаются друг в друга, но логично, покойно вписаны и несут большой модернизационный запас, в частности, по размещению более мощных машин в 16–17 тыс. л. с. вместо наличных 13800, (на которых он и то давал 18, 6 узлов скорости!).
Вытягивая из «крейсер-броненосца» броненосца, усиливая типические черты мощного тяжелого бойца, можно было значительно раньше, уже в 1898 году заложить 7 броненосцев на балтийских и 1–2 на черноморских верфях и ввести их в строй между 1902 и 1904 годом; как на то заложили в 1901–1903 гг.
5 броненосцев типа «Бородино» («русский» «Цесаревич») и 2 типа «Андрей Первозванный», и построили 4 из них к августу 1904 года.
В книге Р. М. Мельникова о постройке «Потемкина», кстати очень хорошей, иронизируется над адмиралами Диковым, Копытовым и инженер-генерал-майором Кутейниковым по поводу их выбора «Пересвета» в качестве образца для строительства 8 черноморского броненосца – в данном случае очевидное недоразумение: 2 адмирала-черноморца и главный инженер кораблестроения вполне очевидно понимали несуразность в существующем виде использовать слабозащищенный океанский рейдер в узостях Черного моря, имея главного противника и цель не в кораблях, а в береговых батареях: но выбиралась не конструкция, а компоновочный прототип, исполняемый далее под требования военно-морского театра. То, что размышления данных лиц находились в этой области, свидетельствует тот отпор, который дал адмирал Диков и МТК на предложение адмирала Верховского установить на 8 черноморском броненосце 10-дюймовые, «пересветовские» же, пушки, в объяснении чего адмирала просветили о значении более тяжелых снарядов при разрушении фортов.