Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова
Шрифт:
ЗАКУСКИ ХОЛОДНЫЕ
Салат «Ульяновский» из огурцов, помидоров и овощей… 0,15 руб.
Салат «Сталинский» из осетрины и раков… 3,03 руб.
Салат «Волжаночка» из ершей, окуней и крабов… 2,97 руб.
Салат «Столичный» в корзиночке, с корнишонами… 1,33 руб.
Винегрет «Ворошиловский» с грибами и мясом… 2,22 руб.
Икра черная зернистая, астраханская… 5,45 руб.
Икра черная паюсная, астраханская… 5,39 руб.
Икра зернистая красная, дальневосточная… 3,40 руб.
Икра омулевая, рыжая, байкальская… 2,90 руб.
Селедочка
Севрюга горячего копчения… 3,88 руб.
Осетрина холодного копчения балык… 3,72 руб.
Заливное из стерляди с лимоном и маслинами… 4,25 руб.
У Выкрутасова закружилась голова от изобилия волшебных слов. Здесь присутствовали и медальон из лососины, и домино из трески, и миноги в горчичном соусе «Урицкий», и поросенок заливной микояновский, и холодец-галантин с телятиной и крольчатиной, и паштет слоеный «Прослойки общества», и совсем уж загадочное «Гнездо ястреба». Очутившись в разделе горячих закусок, Дмитрий Емельянович только успевал перелетать из валованов с белыми грибами в креветочное ассорти «Рапсодия», из шпрот-миножьей запеканки в жульен из петушиных гребешков с грибами «джуньху», из птичьих крокетов в форшмак мясной в калаче. Потом он поплыл по морям и океанам супов, прошел по разным щам и борщам, окрошкам и солянкам, шурпам и ботвиньям, рассольникам и даже побывал в каком-то бозбаше эчмиадзинском. Наконец он выбрался на сушу горячих блюд и побрел по горам и долинам всевозможнейших бифштексов «по-красноармейски», отбивных «по-чекистски», шашлыков «Заря Кавказа» и котлет «по-нашему». Ни одно из указанных в меню блюд не превышало в своей стоимости двадцати рублей, а одно горячее даже не дотянуло до рубля — бефстроганов с зеленым горошком и картофелем — 0,97 руб. А самым дорогим был мясной торт «На нашей улице праздник» — 19,98 руб.
— А в будущем году он что, на копейку подорожает? — спросил Дмитрий Емельянович, обратив внимание на соответствие цены с текущим годом.
— Все схвачено, — подмигнула Инесса. Тут к столику приблизился некий вальяжного вида мужчина с густыми черными усами и близко посаженными глазами. «Раки вареные по-буденновски», — мысленно окрестил его Выкрутасов.
— Инесса Фёдна, добрэччер, — промурлыкал он, пожимая Чучкало руку.
— Познакомься, Сёмушка, это мой старый друг Виктор, — представила ему Выкрутасова хозяйка советского рая. И добавила игриво: — Не человек — ураган!
— Да? — вскинул бровь Сёмушка. — Очч-прят. Семен. Так вот, значит, Инесса Фёдна, какие у вас люди теперь на доске почета. К вам нельзя ли стульчик подставить?
— Нет, Сёмушка, иди, нам и вдвоем хорошо, — к радости Выкрутасова отшила буденновского рака Инесса.
— Что за кот такой? — спросил ее Выкрутасов, когда усатое заливное ушло за свой столик.
— Сёмка-то? — фыркнула Инесса. — Ну так… В свое время у меня с ним были клей-моменты, но потом он быстро сдох. Форсу много, а мажору мало. Заказывай, Витек!
Дмитрий Емельянович, чувствуя прилив сильного голода, назаказывал много — все четыре салата по одной порции каждого, икры черной и красной, и даже омулевой, севрюгу с осетриной, лососячий медальон, слоеный паштет и, конечно же, «Гнездо ястреба», а из горячих закусок — жульен из петушиных гребешков с грибами «джунь-ху» и шпротно-миножью запеканку «Тихий океан». От супа он хотел отказаться, но Инесса настоятельно
— Спиртное пить будем? — спросил он в робкой надежде на то, что когда-нибудь сбудутся его мечты о трезвости.
— Обязательно! — выпучила глаза Инесса. — Принесешь нам, товарищ, сам знаешь чего, — кинула она официанту.
— Служим трудовому народу, — улыбнулся тот, удаляясь.
— А что он нам принесет-то? — малость струхнул Выкрутасов.
— Увидишь! — подмигнула хозяйка «Советской власти». — Тут для меня особый бальзам делают. Я его с коньячком смешиваю, а тебе лучше его с водочкой мешать — знаешь, какой сухостой до утра будет — ураганный!
— До утра?.. — похолодел Дмитрий Емельянович. Честно говоря, сегодня ночью он намеревался спать-отдыхать, чтобы быть готовым к завтрашним подвигам.
— А ты что, хотел бы до полудня? — засмеялась Инесса. «Она, земляк, такая сексосильная!» — вспомнились и мурашками проползли по спине Выкрутасова слова Инессиного мужа-алкоголика.
— Если партия прикажет, могу и до полудня, — отшутился бывший политинформатор, мысленно смиряясь: «Будь что будет, поедим, выпьем, само пойдет!»
Пришли закуски, а к ним бутылка коньяка, колба с водкой и черный пузырек.
— По три-четыре капли на каждую рюмку, — предупредила веселая женщина. — Ну, Витенька, выпьем за нашу долгожданную встречечку!
— Выпьем, гупёшка, — подмигнул ей Выкрутасов.
Черный бальзам придавал водке приятной сладости и какой-то лесной прохладцы. «Гнездо ястреба» несколько разочаровало — оказалось, это просто блин, на блине три половинки крутых яиц, политые соусом сациви. Зато все остальные закуски не подвели, особенно горячие, хотя грибы «джунь-ху» с виду были подозрительного черного цвета, но, быть может, они сродни бальзаму?
От нескольких набальзамированных рюмок водки Дмитрию Емельяновичу стало гораздо лучше на душе и в теле, усталость исчезла, изнутри стальным стержнем нарастала новая сила. Он лукаво поглядывал на Инессу, и его так и подмывало сказать: «А что, хотя бы и до полудня!» В этом ресторанно-советском раю царил полный матриархат. То и дело к столику подходили разные люди и здоровались с хозяйкой за руку, говорили добрые слова и получали от нее коммунистическое благословение. Выкрутасов, находясь в нарастающем игривом настроении, каждому из них давал кулинарные прозвища. Сначала в уме, а начиная с третьего — вслух. Третьим был некий субъект с лицом морковного цвета, совершенно седой и очень черноглазый.
— Зразы морковные с изюмом под сметаной, — сказал Выкрутасов, когда субъект удалился.
— Это ты про что? — спросила Инесса.
— Про него, — кивнул Дмитрий Емельянович.
— Точно, что зраза! — рассмеялась Инесса.
Следующим был загорелый кавказец, получивший в выкрутасовском прейскуранте прозвище «люля-кебаб, запеченный с яйцами». Владычица ресторана хохотала от восторга и требовала продолжения игры. Высокий блондин с сильно напудренным лицом и в кашне был припечатан обидным наименованием «телячья спаржа в панировке», а двое жуликоватого вида с бегающими глазками получили своим обозначением «голубцы заливные с фрикадельками». Инесса хлопала в ладоши от восхищения, и начхать, что не бывает заливных голубцов и телячьей спаржи: