Рузвельт
Шрифт:
Высвободившись из его объятий, я лишилась последней точки опоры и с колотящимся сердцем шла вдоль кафеля. Осторожно, как Джозеф Гордон-Левитт по канату между башнями-близнецами в «Прогулке». (*)
Артур действительно оказался хорошим пловцом. Хотя на моем фоне и булыжник способен отличиться особенной элегантностью.
Тем не менее, Даунтаун впечатлял даже одним своим видом. На него оборачивались все представительницы женского пола — от многодетных мамаш до стайки хихикающих девочек-подростков, вечно косящихся в его сторону. Я клятвенно пообещала себе, что если хоть раз замечу за собой такое
— Как думаешь, сколько здесь латентных геев, которые все никак не решатся подкинуть тебе свой номерок? — спросила я.
— Больше, чем позволяет статистика.
— А спасателей, которые так и ждут, чтобы тебе в воде судорогой свело ногу, лишь бы только хоть на секундочку пообжиматься с тобой в бассейне?
— Ты рассуждаешь, как маньячка.
— Я держу зрительный контакт вот с той подозрительной леди из бара уже почти пять минут. Я и есть маньячка.
Артур несколько раз звал меня поплавать вместе, заверяя, что с ним мне точно не грозит участь будущего утопленника, но я все равно отказывалась. На этот день я выработала для себя вполне приемлемую технику выживания — пока Китти с Айрис находились в поле моего зрения, не гуляли голышом и не засовывали посторонние предметы себе в рот, я держалась подальше от всех бассейнов и преспокойно проминала под собой матрас шезлонга под пляжным зонтом.
Я ценила его попытки зажариться под солнцем вместе со мной, но было видно, как он страдал, наблюдая за всеми остальными, так что я его не держала.
Кроме того, когда он приносил мне бутылки минералки, невзначай касался моей руки, поправлял выбившийся из пучка локон волос или хоть сколько-то времени проводил со мной, я замечала взгляды женщин и на себе. Только не мечтательные и счастливые, а умри-жалкое-ничтожество взгляды. И я их даже не осуждала. Войны за самцов в этом мире, как правило, самые жестокие и беспощадные. Хотя я не думаю, что смогу составить кому-то конкуренцию в дурацком выцветшем купальнике с надписью «Чей-то шанс».
В остальном день протекал без особых происшествий. Мы все вместе поели мороженное, затем девочки с Артуром сделали несколько заходов на водных горках. Китти практически научилась плавать, а затем еще долго возмущалась из-за того, что я не пускаю ее во взрослый бассейн. Хотя когда она уже почти заплакала, мне пришлось сдаться:
— Ладно, но только не долго, ясно?
Меня успокаивало то, что не я стала инициатором нашего ухода. Промошкие и счастливые, ближе к вечеру девочки сами захотели домой. И я всеми силами старалась скрыть то, как с сердца у меня отлегло. Этот ад наконец-то скоро закончится! Я вернусь домой и с радостью сожгу этот купальник.
Мы начали собирать свои вещи и уже почти у самого выхода Артур неожиданно остановился.
— Черт, я кое-что забыл.
— Что? — я проверила шезлонги, возле которых околачивалась целый день, но они оказались пусты.
— Вот это.
Прежде чем я смогла сообразить, Артур уже подхватил меня за ноги, словно я вообще ничего не весила, и перекинул через плечо.
— Нет-нет! Артур! Поставь меня на место! Сейчас же!! — в панике вырывалась я.
Но все мои крики и сопротивления
Артур с разбега бросился вместе со мной в ближайший глубокий бассейн. В прыжке я ещё была у него на руках, а в воде после громкого всплеска мы разделились. Я была не в силах выплыть самостоятельно, беспомощно дрыгала ногами и руками, пока невидимый монстр утаскивал меня в бездну. Наверху — ничего. Поверхность застелила кромешная тьма.
В панике перед моими глазами начали вспышками мелькать картинки. Я вспомнила все — и издевательства девочек из приюта, и кровь из раны на лбу после удара веслом, и обжигающий пар душевых кабинок в школе.
Крик беззвучно вырывался из моего горла скопищем бледных пузырьков.
Все эти страшные воспоминания, как и пузырьки, вскоре рассеяла рука, крепко ухватившая меня за предплечье и потянувшая вверх. Монстр на дне отступил, расслабляя свои мертвые тиски.
Я вынырнула с визгом, плачем и кашлем. В полном ужасе от происходящего.
Чьи-то руки тянулись ко мне, но я судорожно брыкалась и отталкивала их от себя, хоть и понимала, что не смогу удержаться на плаву самостоятельно и, скорее всего, опять утону.
— Тише-тише, Тэдди, детка, это я. — только услышав рядом знакомый голос Артура, я прекратила биться в истерике.
Он подплыл ближе и прижал мое тело к себе, помогая мне обернуть ноги вокруг своей талии. Мои руки легли Артуру на плечи. Пока он удерживал вес нас обоих на поверхности, я держалась за него, как коала за ветку эвкалиптового дерева.
Каждый раз пытаясь вздохнуть, я все ещё судорожно всхлипывала. Едкая вода прожигала глаза и забилась мне в нос.
— Прости, милая, прости. — Артур, словно мантру, шептал мне извинения.
Одной рукой он аккуратно убирал налипшие мне на лицо волосы и стирал пальцами капельки воды с щёк. Другой — за поясницу держал меня прижатой к себе.
— Тэдди, ты меня слышишь?
Не в силах выдавить из себя ответ я могла только уткнуться в изгиб его плеча и всхлипывать туда дальше.
Виска или скул то и дело нежно касались его тёплые губы. И я немного расслабилась в этих крепких объятиях, давая ему гладить меня по шее и волосам. Впитывая в себя все, что он только может мне дать. Принимая его извинения за тот ужас, который он только что заставил меня пережить.
Примечания к главе:
(*) Zaz — Изабель Жеффруа, французская певица, выступающая под псевдонимом Zaz (Заз).
(*) «Прогулка» — американский исторический фильм 2015 года о французском канатоходце Филиппе Пети.
Глава 12
Посмотреться в зеркало явно было плохой идеей. Выглядела я максимально жалко. То есть, даже хуже, чем обычно. Глаза покраснели и опухли от хлорки, мокрые волосы так спутались, что я не смогу расчесать их до следующего Рождества, а на обгоревших плечах остались белые следы от лямок купальника.