Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— Мокрое твое полотенце! — сварливо огрызнулась Тия, гордо проигнорировав обвинение в бесстыдстве.
— Да на! — Ри достал другое полотенце, бросил девочке, мокрое развеял в воздухе и заворчал. — И садись есть немедленно! Все болтаешь и болтаешь! Тебя опять под контроль взять? Понравилось, что ли? Вот, сиди, ешь и отгадывай — одно другому не мешает! А то не исполню ничего, так и знай!
Возмущенно сопя и фыркая Тия замоталась в полотенце, села на край кровати, сунула в рот ломтик картошки. А есть-то действительно хочется! Только вилки нет. Ну и ладно.
— Ты
— Ты маг? — сделала Тия первую попытку.
— А? А-а… — он поднялся с пола и сел напротив девочки у стола, скрестив ноги. — Да это как сказать… Маги, они и среди людей, и эльфы тоже…
— Ты… вампир? — поморщилась Тия.
— Ты что, вампиров не видела? — удивился Ри. Тия помотала головой. — Не-е! Какой же я вампир? — помолчал, подумал. — А чем тебе, собственно, вампиры не угодили, чего ты морщишься-то?
— Ну… — Тию передернуло. — Они… кровь пьют…
— Ну и пьют. Ну и что? — удивился Ри. — А корова сено ест. А если ты сено есть попытаешься — ты сдохнешь просто. И я тоже. И что? А по мнению Перворожденных, все разумные, которые едят мясо — трупоеды.
Тия дико скосила на него глаза.
— Что? — фыркнул Ри — Это что? — прозрачный палец уткнулся в косточку от куриной ножки.
— Кости…
— А до того?
— Ножка… — прошептала Тия.
— Тьфу ты! Как ты думаешь, если у курицы ногу оторвать — она выживет? — Тия беспомощно покачала головой. — Ну так… — он пожал плечами. — Если живое существо убить — оно станет трупом. Резонно? А мы эти трупы едим. И очень вкусно, между прочим!
Съеденная курица резко попросилась на свежий воздух. Тия поспешно сделала несколько глотков из кружки. Ри сочувственно наблюдал за муками осознания неприглядности реалий бытия. Да, дружок, так оно и бывает: стоит задуматься об истинной подоплёке таких, казалось бы, правильных, обыденных поступков — и обнаружить с ужасом, что ты делаешь что-то совершенно непотребное!
— Вон, картошечки пожуй! — улыбка расколола голубой хрусталь лица почти пополам. — Ее никто не убивал — честно! Она даже не пищит, когда ее выкапывают! А это пирожки, я их ни у кого не оторвал, правда-правда! Хоть они так и выглядят… Странно…
— Да мать Перелеска! Что ж ты надо мной издеваешься-то, а? — от души грохнула Тия кружкой по столу. Компот выплеснулся и растекся лужей по столешнице.
— Ка-а-ак? — подскочил Ри. — Ка-ак? — и вдруг захохотал. — Пере… — задыхался он. — Мать… О-о-о! — он запустил пальцы в волосы, потряс головой. Тия опасливо подобрала ноги и нахмурилась. Кто знает, чего от него ждать? Может, взбесился окончательно?
— Знаешь, — Ри с изумлением покрутил головой, опять хихикнул — Такая популярность как-то… обескураживает. Ты же выругалась, да?
— Ну, да… — Тия была настороже. Вроде успокоился, да кто его разберет —
— Ну, да… — задумчиво повторил он с кривой улыбкой. «Вот засранцы! Они мной ругаются! Прямо как гоблином каким-то.» Он опять фыркнул, мотнув головой, и поднял на Тию свои жутковатые глаза.
— Ладно, — сказал он, — будем считать, что угадала. Случайность, конечно, но слово сказано. Хотя мне все-таки больше нравится Пэр Ри ле Скайн, — он снял воображаемую шляпу и сидя шутовски раскланялся. — К вашим услугам, райя!
У Тии открылись рот и глаза.
— Ты… Перелеска? — тихо спросила она, как-то сразу поверив. — Ты… дракон, да? Последний… Тебе… Ты для этого, да? — она растерянно замолчала с зарождающейся жалостью переосмысления и понимания. — Но ты же — сказка!
— Ну, знаешь, такими сказками только детей пугать! — хмыкнул Ри. — Только все-таки не Перелеска, а Пэр Ри, ладно? Не ругайся мной, имей совесть! Тем более на меня же!
Тия огляделась вокруг с новым ощущением. Крохотная комнатушка, везде камень, окон нет. И там, в той комнате не было. И в ванной. Голые стены, ни картинок, ни занавесок, ни цветов, неуютно, голо.
— И ты вот так и живешь здесь? Совсем один?
— А что бы ты предложила? — задрал он голубую бровь.
— Ну-у, привел бы кого-нибудь… жили бы вместе… Эльфу… или вампирку… — Тие уже было отчаянно жаль его. Один раз она ездила с папой в гости, там был какой-то эльф, и он рассказал Тие сказку про последнего дракона. Хорошо рассказал. Тия тогда очень отчетливо прочувствовала, каково это — быть последним. Совсем последним — после тебя уже никого не будет. Эльфы вообще хорошие рассказчики. Тию тогда целый вечер валерьянкой отпаивали. — А хочешь — я с тобой останусь? Только ты так больше со мной не делай, ладно? А я тебя в карты играть научу!
Он дернулся, как от пощечины.
— В ка… — нижняя челюсть стала вдруг очень тяжелой. Взгляд карих глаз, как протянутая дружеским жестом открытая ладонь. Блин, да она его жалеет, что ли? Она! Его!
— Ну, да. Меня брат научил, — она прерывисто вздохнула — нервный отголосок пережитого. — А я тебя научу. Ты не бойся, это просто.
— Просто? — совсем уж глупо спросил Ри, неверяще глядя на ребенка.
— Ну, да. Только у меня карт нету… — виновато прошептала Тия и опять вздохнула. — Ты сможешь… достать… — Она говорила все более неуверенно, и, наконец, совсем замолчала, не понимая — почему он так на нее смотрит? Разве она что-то плохое предлагает?
— У-у-у! — Ри тихо спрятал лицо в ладонях. Так плохо ему уже давненько не было. Пожалуй, последние восемь тысяч лет. Одно дело — резать подопытного кролика и говорить себе: «Фу, какая я бяка! Бедненький кролик!» И совсем другое — когда этот кролик начинает сочувствовать тебе в твоем нелегком труде, а то еще и подбадривать, типа: «Да ты режь, не стесняйся, я ж понимаю — тебе надо!» Ри вспомнил, что он с ней делал — и его скрутило мерзкое чувство бессилия что-либо изменить. Ей он память сотрет — а кто сотрет ему? Еще одно воспоминание, от которого он будет шипеть сквозь зубы от стыда за невозможность отдать долг? Ри поднял голову.