Рыцарь и Ко
Шрифт:
– Так что же - пристукнут меня, что ли?
– Не обязательно, - утешил сестру Мерлин.
– Может, новое имя тебе не нужно, потому что ничем существенным ты его не прославишь. Танелорну оно тоже не пригодилось, вот он и вернул его тебе.
– Ну спасибо, - фыркнула Тильда.
– Я бы уж предпочла быть какой-нибудь там Жанной или Шарлоттой, если бы эти имена меня как-нибудь прославили!
– Бесславные люди дольше живут, - сухо сказал маг.
– Зато - скучнее!
– Так тебя что, твоя нынешняя доля не устраивает? Могем и поправить! Мерлин стал засучивать рукава.
– Жанной, говоришь? Ох и жарко тебе придется!
– Эй, эй!
– торопливо сказала Тильда.
– Я-то? Я не хочу! Я пошутила! И ни в какие истории лезть не собираюсь! В отличие от некоторых.
Она покосилась на нас. Оруженосец жадно ел колбасу. Я вылавливал сливы из компота. Озерный же нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Слушайте же!
– обидчиво крикнул он.
– Интересно же! Забежал я куда-то, темнотища, споткнулся о какую-то плиту, чуть в яму не упал! Дайте факел - пойду погляжу, в чем дело-то!
– Откуда в замке ямы?
– заинтересовался и я.
– Все пойдем, - поднялся Мерлин.
– Всем интересно. Вон какие глаза!
И он показал на оруженосца.
– Какие глаза?
– удивился тот.
– Ах, глаза! Ну да, я подумал, что вы у меня колбасу хотите забрать!
– Тьфу.
– И Мерлин, распушив бороду, двинулся вслед за князем. Мы взяли по факелу и пошли друг за другом, говоря попросту - гуськом.
Далече же князь Озерный забежал в поисках места отдохновения! Яма оказалась в подвале, а мы оказались в склепе.
– Надеюсь, ты тут не приседал, пользуясь темнотой?
– обеспокоенно спросил маг.
– Я не для себя стараюсь, просто предки владельца могут обидеться за осквернение могил и восстать.
– Не успел я, - покраснел Озерный.
– Могилка-то ничейная, - заглянул в яму Мерлин.
– А что на плите начертано, ась?
И он громогласно прочел надпись на плите, лежащей рядом с могилой, и об которую, по преданию, запнулся князь в поисках... (см. выше):
– "Здесь суждено покоиться сэру Ланселоту Озерному". Да уж, чуть не упокоился!
На краю ямы явственно виднелись следы падения нашего храброго безымянного князя.
– Так что же, я теперь Ланселот?
– осведомился Озерный.
– Отлично. Я пошел.
Он схватил факел и унесся.
– Эк его, - покачал головой Мерлин.
– Наверное, съел что-нибудь. Ну, идемте обратно, добры молодцы? Холодно тут, как в склепе.
Тильда, которую несправедливо причислили к молодцам, оскорбилась и стала задирать почтенного старца:
– Это и есть склеп!
– указала она на ошибку.
– Да?
– заозирался Мерлин.
– А я было принял это помещение за детскую библиотеку! Идем отсюда.
И мы побежали скорей к камину и столу со всякими вкусностями. Камин мы нашли на месте, ничего не скажу. Стол - тоже. Однако на столе не оказалось ничего, кроме жалких огрызков. В углу же сладко похрапывал наш всеобщий любимец-ушан.
– Ох, я сейчас кому-то навешаю!
– разозлился я.
– У ребенка здоровый аппетит, - вступилась Тильда.
– К тому же я, как-никак, волшебник, - скромно напомнил о себе Мерлин, - и обладаю какой-никакой волшебной силой.
Он постучал по столу. Огрызков тут же стало в два раза больше. Смутившись, старец притворно закашлял и постучал еще раз. Вот теперь с него мигом исчезли все огрызки, и появилась новая еда - еще лучше прежней. Учуяв соблазнительный запах, оруженосец завращал носом, поднялся, не открывая глаз, уселся за стол и принялся уписывать утку. Мы только языками поцокали, но решили от него не отставать. И то не все съели, осталось и новоиспеченному Ланселоту, вернувшемуся в компанию с крайне довольным видом.
– Слушай, магик, - ласково сказал я, прожевав и проглотив.
– Мне вот матушка говорила, что в столице у отца есть друг - Ланселот. Так что же, теперь два Ланселота?
– Я не хочу два, - надул губы князь.
– Я хочу один. Сам.
– Тот, может быть, не Озерный, - рассеянно отозвался волшебник, набивая трубку.
– А может, и умер вовсе. Я при дворе давненько не был. Все как-то на природе: бабки-птичечки... Тьфу ты!
– Слышали уже!
– перебила его Тильда.
– Лучше расскажи нам на ночь сказку, только лучше всего - нестрашную, а то мы испугаемся.
– Расскажи про короля Артура, - попросил Ланселот, заворачиваясь в плащ.
– И подольше, - душераздирающе зевая, заключил я.
– А то спать совсем не хочется.
– Хорошо, - магу стало лестно, он даже на кресло с ногами забрался. Слушайте. Начну издалече.
Он вытер рукавом бороду, облизал пальцы, выпустил первое кольцо дыма из трубки и стал рассказывать невероятно таинственным голосом.
ГЛАВА 3
Но, что ни говори,
жениться года в три
Не может ни один,
ни один король.
Из стародавней баллады
– Жил-был король Логра по имени Утер...
– Что утер?
– Носы всем утер, всех победил - такой хороший был король. А прозвище у него было Пендрагон. Точнее, прозвище-то было Пентагон, ибо выстроил он себе замок преудивительный пятиугольный, и солдат у него в этом замке было видимо-невидимо. Да потом из "Пентагона" как-то сам собой получился "Пендрагон", то бишь "Голова драконья". Хотя король за всю свою жизнь ни одного дракона не убил, да что там!
– Мерлин взмахнул рукой и чуть не свалился с кресла.
– Даже не видел драконов! Хотя говорили, что и видал, и убивал. Даже легенду красивую придумали: будто ехал король однажды и увидел дерущихся драконов - один был желтый, а другой... тоже желтый. Утер их раз, два - и стал Пендрагоном. Хотя королева Игрейна его иногда звала не иначе, как Чарли Пендрегон - он у нее лучший алмаз из шкатулки стибрил.
– Какая связь?
– спросила Тильда.
– А никакой, - сухо сказал маг.
– Слушайте дальше. Так вот, что он только с этим алмазом ни вытворял! Баловался - все гладкие поверхности в замке исцарапал, говорил - так красивее. Даже стекла все исчеркал, а вы знаете, как дороги нынче стекла?
– Ну очень дороги нынче стекла!
– пробасил я.
– Вот именно. Стекла-то из чего делаются? Берется горный хрусталь и полируется до опупения. То же самое лупы, сиречь стекла увеличительные...