Рыцарь короля
Шрифт:
– И что же, ты так и протащил эту собачонку на руках через всю Францию?
– удивился Блез.
– Никоим образом. Он ездит в собственной сумке, привязанной у луки моего седла, как маленький маршал. Мы ведь товарищи по оружию... Итак, мсье?
– повернулся он к молодому женевцу, с которым заключил пари и который теперь ждал своей очереди вставить словечко.
– Если бы вы согласились потерпеть, мсье... я обнаружил, что как раз сейчас у меня в кошельке не найдется ливра, но я как-то устроюсь и уплачу вам в ближайшее время.
–
– Если уж я выиграл пари, то к черту сам выигрыш!
Глава 25
Прошло десять дней, наступил сентябрь, но ничто пока не указывало на то, что у Анны Руссель есть в Женеве какие-то другие заботы, кроме как находиться при герцогине Беатрисе в качестве одной из фрейлин.
Французский агент Ле-Тоннелье, содействием которого де Сюрси сразу же заручился, приставил своих шпионов и к герцогскому двору, и к дому синдика Ришарде, но безрезультатно. Можно было с полной уверенностью сказать, что ни один англичанин за это время с Анной не встречался.
Тем временем де Сюрси, официальным поручением которого в Женеве было получить формальное согласие герцога на проход французских войск через южную часть Савойи, ежедневно посещал двор, не раз видел там миледи Руссель и, как старый знакомый по Франции, даже разговаривал с нею. Конечно, он старательно делал вид, что ничего не знает о её недавней поездке и, поскольку между Францией и Англией идет война, воспринимает её присутствие в нейтральном Савойском государстве как дело совершенно естественное.
Она сама затронула однажды эту тему, когда они встретились в приемном зале Куван-де-Пале:
– Монсеньор, меня сопровождал из Франции один молодой дворянин из роты господина Баярда - Блез де Лальер... Вы случайно не знакомы с ним?
– Как же, как же, знаком, - сказал маркиз.
– Привлекательный парень. Он живет в той же гостинице, что и я. Он оказал мне честь, явившись с визитом наутро после моего прибытия, и - слово за слово - предложил купить у него лошадь. Видимо, молодой человек был очень стеснен в средствах. Я дал ему несколько крон вперед... при любых обстоятельствах француз должен помогать французу.
– Он ничего не говорил вам о том, почему так поиздержался, или вообще что-нибудь о нашей поездке?
Маркиз наморщил лоб:
– Ну, что-то такое он говорил - насколько я понял, при дворе немного напутали, когда решали, кому платить, и все дорожные расходы пришлись на его долю. Он упомянул ещё о капризной компаньонке. Но, честно говоря, миледи, насчет других вещей ничего не скажу - мне, в общем-то, было не до того... Может быть, - прибавил де Сюрси с видом человека, вынужденного проявлять любопытство из вежливости, - может быть, вы мне расскажете...
Она явно испытала облегчение.
– Да нет, монсеньор, добавить, в общем-то, мне нечего. Приятная была поездка... Мсье де Лальер собирался в Лион, по его словам. Надеюсь увидеть его до отъезда.
Маркиз поглядел на неё одобрительно - так старый актер смотрит на талантливую дебютантку. Большие надежды подает, большие... Однако он сделал вид, что внимание его отвлекла группа придворных, появившихся в зале.
– Несомненно увидите, миледи, несомненно...
Он рассеянным тоном отпустил комплимент насчет мотылька и свечи и добавил ещё более рассеянно:
– Осмелюсь сказать, что он собирается отдохнуть несколько дней перед новой дорогой... Он тут сделался закадычным другом одного из моих людей молодого де ла Барра. Я должен передать ему ваше пожелание?
– Конечно, нет!
Подошли придворные. Де Сюрси ответил поклоном на их приветствия:
– Ваш слуга, господа.
Однако, если Блез не смог нанести Анне визит в течение всей первой недели, то не по своей вине. Дважды он являлся в дом синдика Ришарде - и оба раза лишь для того, чтобы узнать, что она задерживается при дворе.
Череда празднеств, отмечающих визит в Женеву герцога и герцогини танцев, спектаклей, банкетов, лодочных гонок на озере, - тянулась непрерывно и не оставляла фрейлинам герцогини свободной минуты. При желании Блез мог бы принять участие в некоторых развлечениях для более широкого круга, но слишком много вертеться на людях было неразумно, так что он держался в сторонке.
Раз-другой ему удавалось издали увидеть Анну в какой-нибудь кавалькаде или на представлении; однако в своих новых роскошных нарядах, светски церемонная, она казалась далекой не только из-за расстояния. Это была Анна из Фонтенбло, а не его дорожная спутница.
Маркиз узнал, что её помолвка с де Норвилем для двора не секрет и что она обвенчается с ним, как только позволят его дела при герцоге Бурбонском. Все открыто судачили о большом приданом, которое должно ещё возрасти за счет даров английского короля.
– И это, - заметил де Сюрси, - говорит о многом: во-первых, Англия придает большое значение господину коннетаблю, во-вторых, в Лондоне верят, что этот мошенник де Норвиль вертит сим вельможей, как хочет.
– Это говорит об отвратительном бессердечии, - возразил Блез.
– Отдать такую даму, словно штуку сукна, проклятому мерзавцу и интригану просто в уплату за его дела с предателем... Неужто у английского короля нет совести?
Маркиз откашлялся:
– В число необходимых достоинств монарха или государственного деятеля совесть не входит. Чем скорее ты это усвоишь, сынок, тем меньше будешь надрывать себе сердце и тем больше будет от тебя толку.
После вторичного появления Блеза у дома синдика Ришарде для него в гостинице была оставлена записка (потом часто перечитываемая и нежно хранимая); в ней Анна выражала сожаление о том, что не могла быть дома и принять его, а также назначала вечер (через несколько дней), в который, она надеется, он окажет ей честь посетить её.