Рыцарь Курятника
Шрифт:
— Очевидно, — заметил Людовик XV, — что самое благоразумное — свести мсье де Мирпоа с пленником.
— Вы желаете видеть пленника сегодня? — спросил Фейдо епископа.
— Конечно, — ответил епископ, — чем скорее я его увижу, тем лучше.
— Я к вашим услугам, если король это позволяет.
— Поезжайте в Париж, — сказал Людовик XV. — Если арестованный человек невиновен, и невиновность его подтвердит епископ Мирпоа, то освободите его. Если же мсье де Мирпоа не узнает заключенного, примените самые сильные средства, чтобы заставить его говорить.
Фейдо встал. Епископ поклонился королю.
— Государь, — сказал д’Аржансон, поспешно подходя, — я умоляю ваше величество выслушать меня до исполнения этого приказания.
— Вы что-то хотите сообщить? — спросил Людовик XV.
— Что освобождение заключенного, даже в случае его невиновности, показало бы тому, кого мы хотим наказать, что он и дальше может действовать безнаказанно.
XIX. ПЕТУХ И СТРЕЛА
Король жестом выразил свое удивление. Епископ подошел, и бросил на маркиза д’Аржансона сердитый взгляд, однако тот выдержал его со стоическим бесстрастием. Фейдо отступил на два шага назад и не казался ни встревоженным, ни удивленным: очевидно, слова министра его не изумляли.
— Что вы хотите сказать? — спросил король.
— Государь, — ответил д’Аржансон, — это объяснить легко. Вчера начальником полиции был арестован человек, и через два часа Париж узнал, что арестован Рыцарь Курятника. Сегодня утром это известие начало распространяться по провинциям. Через неделю вся Франция будет убеждена, что Рыцарь Курятника захвачен.
— Зачем позволить распространяться этому известию, если оно ложно?
— Чтобы сделать его справедливым, государь.
— Но если этот человек невиновен?
— Пусть его продолжают считать виновным.
— А если это аббат Ронье?
— Заставим всех думать, что это Рыцарь Курятника…
— Милостивый государь, — вскричал епископ, — я даже не знаю, как назвать подобный способ действий.
Д’Аржансон улыбнулся.
— Извините, монсеньор, — ответил он, — это называется ловкостью.
— Объяснитесь, — сказал король.
— Теперь все думают, что Рыцарь Курятника арестован; все, опасавшиеся этого разбойника, теперь успокоились и обрадовались. Одно из двух: или тот, кто в наших руках, — Рыцарь Курятника, или нет. В первом случае все идет само собою, во втором все запутывается. Но вместо того, чтобы вызвать затруднения, эта путаница должна нам помочь, и вот как: заставив Рыцаря думать, что он обманул нас, и что мы убеждены, что он пойман, мы на несколько дней обеспечиваем спокойствие ему и его шайке; а разбойника всегда удобнее поймать в то время, когда он убежден, что его не поймают. Следовательно, было бы странно, если бы не удалось схватить кого-нибудь из шайки Рыцаря после того, как распространится это известие.
Фейдо де Морвиль, внимательно слушавший маркиза д’Аржансона, одобрительно кивнул головой.
— И еще, — продолжал министр. — Письмо, полученное мсье де Морвилем, натолкнуло меня на мысль. Я говорю о письме Жакобера. Очевидно, его застали в ту минуту, когда он его писал, но он успел просунуть письмо в щель, о которой говорит. Кто-нибудь поднял это письмо, вложил его в конверт и послал по почте начальнику полиции. Главное, узнать то место, где было найдено письмо. Велев немедленно обыскать это место, мы должны тут же спуститься в подземную галерею, о которой говорил Жакобер, потом оттуда продолжать наши поиски.
— Мсье д’Аржансон прав, — сказал король, — это превосходная мысль.
— Главное — узнать, кто послал это письмо начальнику полиции.
— Я пообещаю награду в сто луидоров тому, кто прислал мне это письмо, — сказал Фейдо де Морвиль. — За деньгами непременно придут. Это самое простое средство.
— Да, — сказал д’Аржансон.
— Но это не помешало бы оказать правосудие невиновному, — возразил епископ.
— Это-то и было бы опасно, — заметил д’Аржансон, — выпустить этого человека — значит, признаться, что Рыцарь Курятника не был пойман. После распространения этого известия, знаменующего собой новую победу преступника, внушаемый им ужас станет еще больше. Почем знать, осмелится ли тогда тот, кто нашел письмо, явиться в особняк полиции, чтобы получить награду.
— Что же вы хотите делать?:— спросил епископ.
— Виновен он или нет, оставить в тюрьме того, кого арестовали, и принять меры, чтобы никто его не видел, кроме его тюремщика и судьи, производящего следствие.
— Но если он невиновен?
— Его невиновность будет объявлена через некоторое время… и он будет освобожден.
Епископ поклонился королю.
— Как вы решите, ваше величество? — спросил он.
Людовик XV, казалось, находился в затруднении.
Следуя чувству справедливости, он вначале приказал освободить пленника, если он ни в чем не виноват, но слова маркиза д’Аржансона изменили ход его мыслей. Епископ спокойно и бесстрастно ждал ответа короля, но так как Людовик XV не спешил отвечать, прелат поклонился и повторил свою фразу.
— Завтра я решу это в совете, — сказал король.
Ответ был решительным и не допускал дальнейших вопросов. Епископ низко поклонился и вышел из кабинета. Фейдо де Морвиль оставался в конце комнаты, возле двери, в которую вышел епископ, и, по-видимому, ожидал королевской воли.
— Подойдите, — велел ему король, — я хочу с вами говорить.
Король этим давал знать начальнику полиции, что он не должен ехать в Париж раньше епископа Фейдо подошел к столу.
— Господа, — сказал король твердым тоном, несвойственным ему, — это темное дело непременно должно быть раскрыто. Я, со своей стороны, одобряю то, что предложил маркиз д’Аржансон. Вы, мсье де Морвиль, привыкли к этим трудным делам, выскажите же нам откровенно ваше мнение, но прежде подумайте. То, что сказано маркизом д’Аржансоном и мною, ни к чему вас не обязывает. Итак, ваше мнение.
— Я, государь, во всем согласен с господином министром, — ответил Фейдо. — Я думаю, что арестованный человек действительно является аббатом Ронье, и не сомневаюсь, что Беррье привезет из Амьена разъяснения, которые подтвердят это убеждение. Но, несмотря на мою убежденность в невиновности арестованного, будучи уверен, что правосудие ему будет оказано в конце концов, я хотел бы скрыть эту ошибку, чтобы обмануть тех, кого я преследую. К тому же, открыв место, где было найдено письмо, мы попали бы на путь, который должен привести нас к цели.
В эту минуту в дверь постучались.
— Войдите, — сказал король.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Бине, камердинер Людовика XV, его доверенное лицо, без которого король не мог обойтись.
— Что такое, Бине? — спросил Людовик XV.
— Государь, — ответил камердинер, — парк обыскали, как приказал начальник полиции, и ничего не нашли, совершенно ничего. Все находившиеся в парке служат у вашего величества или у приглашенных особ.
— А петух?
— Не нашли и следа.