Рыцарь Курятника

Капандю Эрнест

— Вы сидели очень близко друг к другу, когда я вошел, — сказал он немножко строго.

— О брат! — выговорила Нисетта, покраснев.

— Жильбер… — сказал Ролан.

— Не сердитесь, — возразил Жильбер самым кротким, самым дружелюбным тоном, — выслушайте меня, милые друзья, и отвечайте так же искренне и откровенно, как я буду говорить с вами.

Вместо ответа Ролан крепко пожал руку оружейника; Нисетта прижалась к правой руке Жильбера, ухватившись обеими руками за его плечо.

— О, как ты мил, когда так говоришь! — сказала она. — И какой у тебя кроткий голос, тебя приятно слушать, брат.

Эта маленькая сцена, происходившая в пустой лавке на оживленной улице, была трогательна по своей простоте. Чувствовалось, что три человека, находившиеся тут, питали друг к другу истинную привязанность.

— Ролан, — сказал Жильбер после минутного молчания, — ты все еще любишь Нисетту?

— Люблю ли я Нисетту? — воскликнул взволнованно Ролан. — Люблю ли я Нисетту! Я ее обожаю, Жильбер, я отдам за нее свою жизнь, свою кровь — все!.. Пусть Нисетта поскорее станет моей женой, приблизь время заключения нашего союза, и я буду обязан тебе моим счастьем!

— Скоро.

— Почему не назначить время теперь, когда выздоровление Сабины не подлежит сомнению? — сказала Нисетта.

— Потому что надо подождать.

— Чего?

— Именем твоей матери, Нисетта, на расспрашивай меня: это не моя воля, а ее. Ты выйдешь замуж на следующий день после того, как я отведу тебя на ее могилу.

— О, с каким нетерпением я жду этого благочестивого утешения! — произнесла Нисетта. — Моя бедная матушка!

— Друзья мои, — продолжал Жильбер другим тоном, — доверьтесь мне, как я доверяюсь вам. У меня только одно желание, столь же сильное, как и ваше: поскорее достигнуть минуты, когда наши браки станут возможны. А теперь, Нисетта, моя хорошенькая сестрица, садись на свое место у прилавка, а ты, Ролан, проводи меня к Сабине.

Нисетта приподнялась на цыпочки, поцеловала брата и села у стола, Ролан и Жильбер пошли к лестнице, ведущей на второй этаж. На площадке, в ту минуту, когда Ролан хотел взяться за ручку двери, ведущей в комнату Сабины, Жильбер удержал его.

— Ролан, — сказал он шепотом, — вот уже скоро месяц, как Нисетта проводит в этом доме, возле Сабины, день и ночь. Ты бываешь часто у своего отца; Нисетта тебя любит; вы знаете, что соединитесь в конце концов. Поклянись мне, что я могу доверять тебе.

Ролан без колебаний поднял руку.

— Перед Богом, который меня слышит, — сказал он твердым голосом, — клянусь тебе моей честью, моим вечным спасением, что до тех пор, пока Нисетта не станет моей женой перед алтарем Господа, она будет для меня такою же сестрой, как и Сабина!

— Я даю тебе такую же клятву за Сабину, — сказал Жильбер тоном невыразимого благородства. — А теперь, Ролан, вернись к Нисетте, а я пойду к Сабине.

Они крепко пожали друг другу руки, потом Ролан спустился по лестнице. Жильбер остался один на площадке. Его выразительное лицо сияло.

— О-о! — сказал он сам себе. — Как я счастлив здесь!..

Потом, совершенно другим уже тоном, прибавил:

— Однако я должен узнать, кто ранил Сабину: я должен за нее отомстить. Только тогда я смогу быть счастлив и спокоен.

Он повернул ручку двери и вошел.

XXI. ОБЕТ

Сабина лежала на белой постели, окруженной кисейными занавесками, левая рука ее была лениво вытянута, а правая грациозно поддерживала головку, в результате чего белокурые волосы образовывали на изголовье и на плечах пышные каскады. Свет падал прямо на ее лицо, и она была очень мила.

Уже две недели Сабина была вне опасности. Искусство доктора Кене и крепкий организм молодой девушки, не имевшей недостатка в нежных заботах, успешно боролись с болезнью. Быстро выздоравливая, Сабина чувствовала, как возрождались ее силы, и лицо, черты которого были ранее искажены страданием и болезнью, возвращало все великолепие своей чудной красоты, а на бледных щеках появился легкий румянец. Сабина дремала уже около часа. Жюстина, сидевшая возле нее, видя ее спокойно спящею, ушла, так что Сабина была одна в ту минуту, когда Жильбер вошел в ее комнату. Он подходил тихо, без шума. Сабина по-прежнему спала с тем же спокойным и ровным дыханием. Жильбер остановился перед кроватью и стал смотреть на Сабину. У молодой девушки было улыбающееся личико, видимо, ей снился хороший сон. Жильбер подавил вздох. Сабина раскрыла глаза. Взгляд ее встретился с глазами Жильбера, и оба почувствовали глубокое волнение. Сабина покраснела, Жильбер упал на колени перед кроватью. Обеими руками схватил он руки Сабины.

— Вы любите меня? — прошептал он.

Сабина нежно наклонилась к нему.

— Жильбер, — ответила она, — я вас люблю всей душой, всем сердцем; я вас люблю, как честная девушка должна любить честного человека, когда она уверена, что этот человек будет ее мужем перед Богом.

— А как вы думаете, Сабина, люблю ли я вас?

— Да, Жильбер, я думаю, любите.

Наступила минута красноречивого молчания.

— Жильбер, — продолжала Сабина, — если бы я умерла, что бы вы сделали?

— Прежде всего я отомстил бы за вас, — ответил Жильбер, — а потом бы убил себя на вашей могиле.

— Вы убили бы себя!

— Не колеблясь и с радостью, потому что жизнь без вас, Сабина, была бы полна горечи — горечи без надежды и утешения.

— Встаньте, пожалуйста, — сказала Сабина. — Присаживайтесь, мы поговорим.

Жильбер повиновался: он взял стул и сел возле кровати, взяв Сабину за руку.

— Что делает моя прелестная Нисетта? — спросила Сабина.

— Она внизу с Роланом.

— Они тоже любят друг друга…

— Да.

— Когда они обвенчаются?

— В один день с нами.

— Стало быть, когда я выздоровею.

— Когда вы выздоровеете, Сабина, — сказал Жильбер серьезно, — и когда вы будете отомщены.

— Как?

— Я дал обет стать вашим мужем не раньше, чем найду вашего мерзкого убийцу и раздавлю его своей ногой!

Говоря это, Жильбер действительно был великолепен.

— О-о! — дрожа, сказала Сабина. — Вы пугаете меня.

— Как! Разве вы не понимаете, что, прежде чем стать вашим мужем, я должен за вас отомстить?