Рыцарь Курятника
Шрифт:
— Ну что? — спросил он.
— К вашим услугам, — ответила Бриссо с низким реверансом.
— Ты готова?
— На все.
— Раз так, сядем за стол и будем разговаривать за ужином.
Виконт де Сен-Ле позвонил, между тем как граф А. садился за стол. По правую руку от него сел Морлиер, по левую — Бриссо. Пришел слуга.
— Подавайте! — сказал Сен-Ле и тоже сел.
Слуга исчез, и через несколько минут стол был заставлен отборными кушаньями.
— Смерть моей жизни! — вскричал Морлиер. — В «Кабачке царя Соломона» великолепные ужины. Это первый кабачок во Франции.
— Давно вы его знаете? — спросил граф, который ничего не пил и не ел.
— Да.
— Если ваши воспоминания верны, то они могут относиться к давнему времени.
— Да…
— В 1725 году, в январе, в ночь под Новый год не ужинали ли вы здесь?
Морлиер ударил себя по лбу.
— Подождите!.. Подождите!.. — сказал он. — Мне кажется, что…
— Это было в этой самой комнате. Вас сидело за столом двенадцать человек, вы встречали Новый год.
— Что вы хотите мне напомнить?
— Тут были де Конфлан, де Креки — дядя нынешнего; де Коаньи, де Ришелье, де Лозен, Фиц-Джеймс, де Таванн, де Шароле, де Конти, де Рие, вы и еще двенадцатый человек, имя которого я забыл, но которого я назову бароном. Вы помните?
— Все так и было.
— Приближалась полночь. Ужин был в полном разгаре, бутылки опустели, и в головах начали возникать самые сумасбродные идеи…
— Откуда вы знаете все это? — спросил Морлиер.
— Условились, что когда пробьет полночь, то есть в ту минуту, когда закончится 1724 год и начнется 1725, будут пить за здоровье и высказывать друг другу всякие пожелания…
— Ну да, — закричал Морлиер, — Фиц-Джеймс пожелал мне сидеть в тюрьме, а через месяц я точно попал в тюрьму за долги.
— Условились, — продолжал граф, — что каждое желание должно быть выполнено, насколько бы странно и сумасбродно оно ни было, и все присутствующие без исключения должны были способствовать исполнению этих желаний.
— Именно, и я помню, что наш друг барон, имя которого вы забыли, назывался Монжуа.
— Именно, кавалер. Отчего же вы вспомнили об этом самом бароне Монжуа?
— Он изъявил графу Шароле самое забавное желание.
— Какое? — спросил виконт де Сен-Ле.
— Отбить через неделю любовницу у первого дворянина или буржуа, которого он встретит на другой день после полудня, или ходить в желтом костюме четыре дня.
— А! — сказал Сен-Ле со смехом. — В самом деле, странное желание!
— А что отвечал Шароле? — спросил граф. — Какое желание высказал он в свою очередь, вы помните?
— Не совсем, — ответил Морлиер с некоторым замешательством.
— Граф де Шароле, — продолжал граф, — пожелал, чтобы через месяц любовницей барона стала первая девушка, замужняя женщина или вдова, которую он встретит, выходя из кабачка, будь она стара, безобразна, дряхла, — или четыре дня носил парик из кабаньей кожи.
— Одно желание стоило другого! — сказал Сен-Ле, улыбаясь.
— В этом самом году, весной, — обратился граф к Бриссо, — вы продавали букеты в саду Пале-Рояль.
— Да, — ответил Бриссо с удивлением, — я этого не забыла. Но как вы это помните? Ведь я была цветочницей только полгода.
— Да, вы начали продавать цветы 12 января того года.
Бриссо вздрогнула, как будто воспоминание об этой дате произвело на нее неприятное впечатление.
— 12 января! — повторила она.
— В этот самый день вы продали ваш первый букет? — спросил граф.
— Да… Но откуда вам известно, что в этот день я продала свой первый букет?
Граф не ответил. Бриссо смотрела на него, не смея продолжать расспросы.
— Как вы много знаете! — сказал Морлиер, с наслаждением попивая превосходное вино. — Право, мне кажется, что вам известно все.
— Хотите иметь доказательство? — спросил граф.
— Ну да. Ничто так не способствует пищеварению, как беседа с человеком таких необыкновенных достоинств, как вы, граф.
Поклонившись графу, Морлиер начал второй бокал ронского вина. Бриссо смотрела на графа, стараясь вызвать былые воспоминания. С самого начала ужина и до тех пор, пока граф не заговорил с ней, она не принимала никакого участия в разговоре. Устремив на него взгляд, Бриссо пыталась вспомнить, где она видела этого человека, но тщетно. Сен-Ле, по-видимому, мало обращавший внимание на то, что происходило вокруг него, занимался только ужином: он накладывал кушанья, наполнял бокалы, ухаживал за своим соседом справа и соседом слева с живостью и увлечением, что очень нравилось кавалеру Морлиеру.
— Вернемся к вашему ужину в ночь на 1 января 1725 года, — резко сказал граф.
XXVI. ПРОТОКОЛ
— Когда все желания были высказаны, — продолжал А., — принц Конти, выбранный председателем собрания, велел написать на белом атласе протокол заседания в двенадцати экземплярах. Каждый собеседник должен был сохранить свой экземпляр в течение всего года. Вот один из двенадцати экземпляров.
Граф А. вынул из кармана жилета кусок ткани и положил его на стол. На этом шелке в рамке из гербов кистью было написано крупными буквами:
происходившего в первый час первого дня 1725 года в „Кабачке царя Соломона“, в комнате номер семь.
В тот момент, когда пробило полночь, и мы стояли на пороге нового года, любезные собеседники обменялись желаниями.
Любезное собрание официально обязалось исполнить эти желания под угрозой наказаний, обозначенных против каждого желания.
Принцу Конти:
заполучить лучшего повара во всей Франции
или
никто из нас не будет у него ужинать.
Герцогу Ришелье:
получить посольство в Вене
или
пойти в монахи на целый год.
Герцогу Фиц-Джеймсу:
быть обманутым шесть раз
или
быть верным шесть месяцев.
Виконту де Таванну:
располагать нами в течение двадцати четырех часов
или
быть в нашем распоряжении двадцать четыре часа.
Графу де Конфлану:
добиться любви госпожи де При
или
заслужить ненависть госпожи де Буффлер.
Маркизу де Креки:
сделать три удара шпагой
или
получить их.
Графу де Коаньи:
иметь счастье в игре
или
несчастье в любви.
Герцогу де Лозену:
выйти из общества янсенистов
или
проглотить змею.
Графу де Рие:
обладать любовницами регента Авесной, Жевр и Сабран
или
устроить праздник в подражание тому, что Генрих III устроил ночью в Сен-Клу.
Кавалеру Морлиеру:
просидеть шесть месяцев в тюрьме
или
получить наследство.
Графу де Шароле:
отбить за неделю любовницу у первого дворянина или буржуа, которого он встретит сегодня после полудня,
или
носить четыре дня желтый костюм.
Барону де Монжуа:
через месяц стать любовником первой девушки, замужней женщины или вдовы, которую он встретит, выходя из кабачка, даже если та будет стара, безобразна и дряхла
или
носить четыре дня парик из кабаньей кожи.