Рыцарь Курятника
Шрифт:
— Но нынешней ночью желание вашего величества может быть исполнено.
— Как?
— Дочь моя узнала от меня сегодня, что ваше величество изволит ехать на маскарад, и уговорила меня взять ее вместе с ее приятельницей Нисеттой Рено. Я обещал, так что буду на маскараде с моими сыном, дочерью и ее подругой, и, если ваше величество пожелает видеть Сабину, я сам представлю ее вам.
Сказав это, Даже отступил на несколько шагов.
— Вот, ваше величество причесаны, — сказал он.
В дверь комнаты постучались. По знаку короля Ростен побежал отворить.
— Герцог де Ришелье! — доложил он.
— Войдите, герцог, я сейчас буду готов, — сказал король.
Ришелье вошел.
XXXII. ПРАЗДНИК В РАТУШЕ
В больших залах ратуши была толпа — толпа блестящая, шумная, веселая, оживленная, в костюмах всевозможных фасонов и расцветок.
Купеческий старшина и его помощники пригласили всех знатных и богатых особ. Даже среди мещан выбрали самых хорошеньких работниц и мастериц и нарядили их в изящные костюмы. Тут виднелись Тритоны, махающие своими плавниками и любезничающие с нимфами Дианы, там Сатиры танцевали со жрицами Весты, Грации с приятной улыбкой следовали за Людоедами, готовыми их пожрать. Сирены танцевали с черными Демонами, возле них жеманная Минерва порхала в контрдансе с Марсом, Телемах разговаривал с Каллипсо, Геркулес преследовал Омфалу, Андромаха слушала лесть Морского чудовища, а Амур нашептывал комплименты Венере, приятно ему улыбающейся. Все это находилось вперемешку с турками, американцами, китайцами, цыганами, испанцами, Зефирами, Арлекинами, Летучими мышами и черными, красными, зелеными, синими, желтыми, белыми, золотистыми, серебристыми Домино. Однако преобладали восточные костюмы. Несколько лет уже Восток был в моде. Галлан перевел «Тысячу и одну ночь», Монтескье написал свои «Персидские письма», Вольтер — «Заиру». Поэтому на маскараде было много гурий, султанш и баядерок.
Было около полуночи, и бал был в самом разгаре. Инкогнито короля было уважено. Он прогуливался среди толпы и наслаждался этим зрелищем. Ришелье, Таванн, Субиз и еще несколько человек, в более или менее странных костюмах, следовали за королем. Купеческий старшина приготовил для короля маленькую гостиную, в случае если Людовик XV захочет отдохнуть или поговорить, удалившись от вихря танцев. Эта маленькая гостиная, вся убранная зеленью, называлась Гостиной цветов.
Опираясь на руку Ришелье, тонкий, язвительный разговор которого его очень забавлял, король проходил по большой зале, когда к нему почтительно подошла маска и проговорила шепотом:
— Государь, угодно вам видеть мою дочь?
— Вашу дочь? — повторил король. — А! Это вы, Даже? С большой охотой. Где она?
— Там, — показал рукой Даже.
— Одна из этих очаровательных цыганок, проходящих сейчас передо мной?
— Да, государь.
— И которая из них ваша дочь?
— Та, что повыше.
— А вторая?
— Невеста моего сына.
— Отведите их в Гостиную цветов, там я сниму маску и приму их.
— О, государь! Моя дочь будет очень счастлива иметь возможность выразить вам свою признательность.
Король пошел к Гостиной цветов. Только он сел на большой мягкий диван, как Даже вошел с Сабиной и Нисеттой. Ролан, брат Сабины, остался возле дверей. Молодые девушки тотчас сняли маски. Нисетта была румяна, как майская земляника. Сабина бледна и бела, как лилия, — силы ее восстановились еще не полностью, и к этому добавилось огромное волнение.
— Подойдите! — сказал король, тоже снимая маску.
Позади него стояли Ришелье, Таванн и д’Айян, которые остались в масках. Дверь, отделявшая Гостиную цветов от большой залы, была открыта настежь, портьера из восточной материи была наполовину приподнята. Тесная толпа танцующих создавала как бы барьер перед узкой щелью, так что нескромные взгляды не могли проникнуть из танцевальной залы в Гостиную цветов.
— Вы выздоровели, мадемуазель Сабина, — продолжал король с любезной улыбкой, — я очень этому рад. Я поручил Даже рассказать вам о том, с каким вниманием я следил за вашим состоянием, и теперь хочу, чтобы вы сохранили залог моего участливого отношения.
Произнеся эти слова, король снял с пальца перстень с превосходным изумрудом.
— Вы, кажется, выходите замуж? — обратился он к Сабине.
— Да, государь, — ответила девушка, все более и более волнуясь.
— Вот вам подарок на свадьбу.
Король подал ей перстень. Сабина упала перед королем на колени.
— О, государь! — прошептала она со слезами в голосе. — Какими словами могу я выразить вам мою признательность?
— Не благодарите меня, — сказал Людовик XV. — Вы дочь одного из моих верных слуг, и я отдаю долг.
— Бедняжка, — прошептал Таванн, — подумать только — всего месяц назад я считал ее мертвой.
Король услыхал его слова.
— Правда, — сказал он. — Это вы, Таванн, оказали ей первую помощь?
— Да, государь. Мы были с Ликсеном и Креки, я первый заметил ее, лежащую неподвижно в луже крови на холодном снегу. Я ее поднял и отнес в особняк Камарго. Ах! Кене не надеялся ее спасти.
Сабина подняла на Таванна признательный взгляд.
— А эта молодая девушка с вами, — продолжал король, — кто она?
— Нисетта, моя лучшая подруга, которая скоро будет моей сестрой. Ее заботы спасли мне жизнь.
— Да! — сказал король тем же очаровательно любезным тоном. — Так я и ей должен сделать подарок к свадьбе.
Он снял с пальца другой перстень и подал его Нисетте. Цвет земляники сменился на лице сестры Жильбера цветом вишни. Сабина медленно приподнялась с колен, и обе молодые девушки низко поклонились королю.
— Мсье Ролан, — обратился король к сыну Даже, — идите теперь танцевать с этими девушками, а я заплачу музыкантам на вашей свадьбе.
Это означало, что король брал на себя все свадебные расходы. Этот новый знак щедрости взволновал всех необыкновенно. Сабина и Нисетта, надев маски, в сопровождении Ролана и Даже вышли из Гостиной цветов. Когда они проходили под портьерой, юбки их коснулись одежды человека высокого роста в костюме чародея.
Одежда этого чародея была желтая с черным, усыпанная причудливыми арабесками, серебряными звездами, золотыми солнцами, кометами, с широкими рукавами, украшенными свернувшимися змеями. На голове у него была шляпа, похожая, как две капли воды, на печную трубу. Эта шляпа из черной шелковой материи была украшена вышивкой золотом, представлявшей собой изображения обезьян, человеческих скелетов, китайских иероглифов и арабских букв. Черная атласная маска с бородой, спадающей на грудь, закрывала лицо чародея. Он держал в руке длинную трубу со стеклами на обоих концах. Этот чародей, серьезный и неподвижный, как будто превратившийся в статую, стоял, наполовину скрывшись в складках портьеры.
В ту минуту, когда Сабина и Нисетта вернулись в большой зал, Морпа переступал порог Гостиной цветов и тоже коснулся одежды чародея. Он обернулся и с удивлением воскликнул:
— Опять ты!
Король надел маску.
— Что с вами, Морпа? — спросил Людовик XV своего министра.
— Я говорю вот с этой маской, государь, — ответил Морпа, указывая на чародея. — Я был в пяти залах и всюду встречал этого чародея.
— Что он вам предсказывает?
— Ничего.
— Он что, немой?