Ржавые листья
Шрифт:
— Сколь своих ты убил? — спросил Свенельд, не подымая головы.
— Два десятка, — глухо ответил Военег Горяич, садясь на корточки. — Дозволишь присесть?
— Садись, — урманин, наконец, поднял голову. На его щеках блеснули, прячась в бороде, две мокрые дорожки. — А ты всё ж сволок, воевода…
— Так, — кивнул Волчий Хвост. — Два десятка человек… это плата за твой разгром. Они ныне ждут меня на Звёздном мосту и, когда придёт мой срок, я мыслю, даже Чёрный Пёс не
— Тогда зачем?! — с нестерпимой болью и гневом гаркнул Варяжко, но тут же махнул рукой и вновь отвернулся.
Волчий Хвост дёрнул уголком рта и не ответил. Он помолчал несколько мгновений и вдруг спросил:
— Ты писал про то, как будет после победы… Кто это выдумал? В жизни не поверю, что ты или Варяжко.
Свенельд угрюмо кивнул:
— Верно. Додумался до того радимский боярин Твёрд Державич.
Волчий Хвост отшатнулся, словно его ударили. Но почти сразу же овладел собой.
— Кто ещё с вами вместях?
— А ты на костях погадай, — злорадно усмехнулся урманин.
— Не зарывайся, — хмуро сказал Волчий Хвост. — Ваше дело проиграно, а княжьим катам на дыбе всё одно всё расскажете.
Варяжко только вдругорядь плюнул, встал и отошёл от костра. Волчий Хвост, не мигая, смотрел на Свенельда. Старый урманин несколько времени молчал, потом, наконец, убито махнул рукой:
— Ладно. Жри, волчара. Помимо Твёрда — древлянский княжич Мстивой Ратиборич и черниговский тысяцкий Претич.
— И всё? — вкрадчиво спросил Волчий Хвост.
— Всё.
— А кто… князем?
Свенельд только скривил губы и не ответил.
— Я даю вам время до утра, — бросил Военег Горяич, вставая. — Потом живым не уйдёт никто.
Варяжко несколько мгновений глядел в темноту вслед Волчьему Хвосту и его людям, потом его лицо исказилось, и он медленно потянул из налучья лук.
— В спину… — коротко обронил Свенельд, и Варяжко остоялся на полпути. Потом коротко выругался и сказал:
— Ты как хочешь, воевода, а я до утра ждать не буду. Мне ныне помирать нельзя — мне ещё великий князь должок не выплатил.
— Иди, — мёртвым голосом сказал урманин.
Варяжко молча поклонился и исчез в темноте. Скоро раздался дробный топот копыт, тьма огласилась громогласным матом, засвистели стрелы, потом всё стихло.
Из темноты вышел к костру кметь, глянул вопрошающе.
— Сколь осталось?
Кметь неопределённо повёл плечом.
— Сдавайтесь, — глухо сказал Свенельд. — Незачем вам умирать.
— А ты, воевода? — испуганно спросил кметь, но ответа не было.
— А где Варяжко?
— Ушёл ночью, — торопливо ответил кметь, со страхом косясь и одновременно избегая глядеть на распластанное тело Свенельда с жуткой колотой раной на груди — воевода бросился на обломок копья. — Забрал с собой двоих кметей и ушёл.
Волчий Хвост вздохнул. Где бы гридень ныне ни был — его уже не достать.
Глава вторая Скрепы трещат
Широкая гладь Днепра Славутича рябила на ветру, разбрасывая яркие солнечные искры, — великая княгиня Ирина невольно щурилась, глядя с гульбища на Подол. Ветер трепал выбившиеся из-под повоя волосы, холодил голову, но княгиня упорно не уходила с гульбища — казалось, она хочет увидеть на Подоле кого-то.
Купеческие лодьи сгрудились у вымолов, щетинясь щеглами. Средь них, казалось, шло какое-то неясное движение, что-то мельтешилось. Малюсенькие издали дрягили сновали вдоль вымола, сгорбясь под тяжестью тюков, бочек и мешков.
Наконец, Ирина увидела знакомую фигурку. Высокий человек проходил мимо дрягилей, выделяясь средь них, как дикий тур средь домашних коров. Постоял возле одной лодьи, другой, тронулся к третьей.
Стемид не стал торопиться, в отличие от Волчара. Да и не было ему в том нужды. А поскольку был он не в бегах, как Волчар, то путь выбрал иной — не горой, а водой. Так и легче, и — чем леший не шутит — быстрей.
На первой лодье было пусто, не видно даже юноты, что на иных возились с верёвками.
— Эгей, хозяин! — позвал кметь, подойдя к самому борту.
В мурье лодьи что-то завозилось, потом с грохотом обрушилось, раздалось громкое ругательство, в коем можно было разобрать только чью-то мать. Потом дверь со скрипом отворилась, появился невысокий черноволосый мужик. Потирая заспанное лицо ладонями, отчего его борода войственно встопорщилась вперёд, он неприветливо бросил:
— Чего надо?
— Узнаю русича по ласковым словам, — пробормотал негромко Стемид и спросил уже громче, подавляя рвущееся с языка слово «куда?». — Далёко ль путь держишь?
— В Царьград, — буркнул мужик и выжидательно умолк.
Стемид мало не скривился — он сомневался, что такой корабль мог дойти даже до устья Днепра, не то что до Царьграда. Но вслух того не высказал — достало и того, что при виде его усмешки в глазах хозяина зажглись злобные огоньки.
— Нет, хозяин, в Царьград мне не надобно.
— Ну и проваливай дальше, — угрюмо ответил хозяин и вновь скрылся в мурье. А вот юноту он, должно, от скупости не держит, — мстительно подумал Стемид, насмешливо улыбнулся и пошёл дальше.