С мыслями о соблазнении
Шрифт:
возможность поразить читательские чувства сильной, душераздирающей
сценой. Вместо этого вы предпочитаете превратить историю в сомнительный,
сентиментальный вздор.
Сжав губы, Дейзи отвернулась. Он прав. Когда настало время убить собаку, она
не смогла этого сделать. Дейзи пыхтела целыми днями, силясь изыскать
правдоподобный способ спасти животное, но даже ей самой было понятно, что
результат вышел неубедительным. Она с самого начала знала, что
должна умереть, но когда это подтвердил другой, тот, чьи работы она уважала, у
Дейзи противно засосало под ложечкой.
Она вновь посмотрела на него.
– А может, есть какой-нибудь способ… - Голос Дейзи сорвался, и она
проглотила комок. – Может, есть способ ее спасти?
Она и без того знала, что это невозможно, и, когда граф покачал головой,
сдалась.
– Что ж, хорошо, - пробормотала она, чувствуя себя совершенно раздавленной.
– Я убью собаку. Но если эту книгу когда-нибудь опубликуют, многие будут на
меня сердиться.
Серые глаза смотрели твердо, и ответ был беспощаден.
– Вы не можете позволить чувствам аудитории диктовать, что будет
происходить в вашей книге. Храните верность сюжету. Сюжет – единственное,
что имеет значение. Сюжет перевешивает все.
Дейзи кивнула. Вот что сделало из него стоящего автора, поняла она. Он ставил
сюжет на первое место, впереди любых личных чувств. Вот чему ей надо
поучиться. Подняв голову, она попыталась собраться с духом.
– Ладно, но если уж я отправлю собаку на тот свет, то намерена хорошенько
себя за это вознаградить! Пожалуй, шоколад подойдет, поскольку, боюсь, я буду
совершенно подавлена.
Лицо Себастьяна смягчилось, и он неожиданно рассмеялся.
– Не сомневаюсь. Убийство собаки может напрочь разрушить писателю весь
день. – Склонив голову набок, он все еще улыбался, скрестив руки на груди. – И
частенько вы себя вознаграждаете?
– Да. Всякий раз, когда предстоит сделать что-то трудное, меня подбадривает
мысль о том, что по завершении меня ждет поощрение. – Внезапно ее осенило. –
Вы могли бы тоже попробовать этот метод – как знать, вдруг поможет.
– Еще один способ сделать из работы развлечение?
– Именно. – Дейзи состроила рожицу. – Смейтесь надо мной, если хотите.
Улыбка исчезла с лица Себастьяна.
– Я вовсе не смеюсь.
И тут она вновь увидела некий проблеск в его глазах. Ей не удалось распознать
его прошлым вечером, но теперь, глядя на него, она поняла, что это. Нежность.
В горле пересохло, она могла лишь смотреть на Себастьяна, не в силах отвести
взгляд. Но в гостиной гулко пробили большие старинные часы, их тяжелый бой
разрушил чары.
Дейзи тихонько покашляла.
– Есть что-нибудь еще, о чем мне стоит знать?
– Да. Вы понятия не имеете, как писать роман.
– Что? – негодующе воскликнула Дейзи, и всякая теплота по отношению к нему
начала испаряться. – Это нелепо.
– Очевидно, вам нравится писать истории о романтических приключениях, –
будто не слыша ее, продолжил граф. – И в приключенческих аспектах вы все
делаете правильно, хотя они местами и притянуты за уши. Например, Далтон
очень вовремя спасает собаку из болота Моркамб-бей[1]. Но когда дело доходит
до любовных сцен, цветочек, вы, на мой взгляд, несколько «плывете».
Обидно, но, тем не менее, правда. Живя с шестнадцати лет под опекой и
защитой сестры и респектабельных незамужних дам с Литтл-Рассел-стрит,
Дейзи мало что знала о романах. Быстрый поцелуй украдкой с сыном
деревенского рыбника за церковью. Отчаянные приставания старика в кладовке.
Этими и еще парой подобных, в равной степени неудачных эпизодов и
ограничивался весь романтический опыт Дейзи.
И дело не только в сложившихся обстоятельствах. Дейзи болезненно сознавала,
что ее рост, худоба, морковные волосы и веснушки являлись атрибутами, в
жизни не вызывавшими особо романтического отношения со стороны
противоположного пола.
Она подозревала, что Себастьяну Гранту неведомы эти чувства. Перед его
ошеломительно красивой внешностью, впечатляющим сложением,
аристократическим происхождением и громкой славой женщины наверняка
падали штабелями, куда бы он ни пошел. Судя по его репутации, у него были
дюжины романов. А у нее ни одного.
Опустив голову, Дейзи разглядывала разложенные по столу страницы. Теперь
она поняла, почему у нее вечно возникало столько трудностей с
романтическими сценами в ее книгах. Ей недоставало знаний.
– Вы, разумеется, правы, – промямлила она. – Я ведь не могу писать о том, чего
не знаю, правда?
– Я мог бы вам с этим помочь.
– Да, – с вымученной улыбкой согласилась Дейзи. – Не сомневаюсь. Как
наверняка уже помогли дюжинам других честолюбивых писательниц.
Предаваясь любви с большинством из них, осмелюсь предположить.
– Верьте или нет, прежде у меня никогда не было протеже. – Себастьян
шевельнулся, отлепился от стола и взял в руки стопку набросков, что она дала
ему прочитать. Обойдя секретер, он встал рядом с ней. Положил рукопись ей на