С неба женщина упала
Шрифт:
— Нет, — резко тряхнув головой, оборвал его Расул, — нет. Ты несешь полную ахинею и сам это знаешь. С ней должен быть полный порядок. Что она хочет, не хочет, это неважно. Она должна здесь сидеть, есть, пить, спать. Ты это знаешь. Что ты сам мне говорил, Никола? И этот козел сам сюда пришел. Сам. Я все видел. Она его не ждала, он завалил ее на кровать, и тогда вошел я. Но он меня не понял. Или ты считаешь, что я должен был уговаривать эту падлу, Никола?
Он поднял глаза и бросил на Николу тяжелый взгляд. Глаза его горели дурным светом, Никола кашлянул и промолчал.
— Не веришь, увидишь сам, на пленке все есть. — Расул выпрямился и размял плечи. — Скажи Данилычу, пусть пришлет ребят, здесь надо почистить... Я уведу ее.
Никола кивнул, вздохнул и направился к двери. Я все еще прикидывалась ветошью, изредка моргая и разглядывая паркет. Если на плёнке картинка идет со звуком, я пропала... В поле зрения показался мой заступник, наклонился ко мне и сунул руку под ребра. Я коротко вякнула, захлебнувшись кашлем, в глазах позеленело, острая боль отдалась в мозги. Сидя возле меня на корточках, Расул покачал головой:
— Плохи дела, девушка. Ребрышко-то, похоже, того-с... Да, достала ты все-таки Николу. Говорил же я, что у тебя поганый характер...
— М-м-м... — сказала я.
— Умолкни, — по-хорошему посоветовал Расул, разглядывая мою бледную внешность. — Что за баба?..
Я тоскливо вздохнула и стала смотреть на его ботинок. Ботинок очень хороший, дорогой. Зарплата у него, должно быть, большая.
— Ага, вздыхай, — иронично закивал этот бесчувственный человек, совершенно не соображая, что столько времени на полу пролежать трудно.
— Пить... — прошелестела я и едва не умерла.
— Хрена!— незамедлительно откликнулся Расул. — Воды ты от меня в жизни не получишь!
Он поднялся, вышел из комнаты, оставив дверь открытой.
Я решила — за водой, где там! Вернулся через пару минут, присел возле меня и давай опять рассматривать. Не знаю, что он там разглядел, но вдруг качнулся ко мне, я сначала не поняла и зажмурилась, а он сграбастал меня на руки и потащил вон. Я потихоньку перевела дух. Запугали меня здесь вконец. Не женщина, а комок нервов.
Дойдя до дверей, Расул развернулся боком, чтобы пройти, а я увидела лежавшего на кровати окровавленного Толяна. Я затряслась. Расул, оглянувшись, понял, в чем дело, прижал меня к груди и шепнул на ухо:
— Тихо!
Он понес меня по коридору, мы миновали пару дверей и стали подниматься вверх по лестнице.
— Сейчас, сейчас, — приговаривал Расул, преодолевая очередной лестничный пролет.
Вероятно, направлялись мы на самый верхний этаж. Я сосредоточенно молчала, держась двумя руками за его шею, а он вдруг спросил:
— И на кой черт это все тебе нужно было?
Я насторожилась, вопрос мне не понравился.
— Ты думаешь, я дурак? — продолжал он тем времен нем. — Я тебя насквозь вижу. Умная вроде баба, зачем из себя дуру корчишь? Чтоб к такой, как ты, он без спросу пришел? — Расул усмехнулся и закряхтел, Дюймовочкой я никогда не была. Не уронил бы, его тоже только что отметелили. — Не понимаю только, зачем? Ну, чего затихла-то, бойкая моя?
А бойкая упорно пыталась сделаться меньше размерами, уповая лишь на то, что Расул сегодня уже устал, и если я и доведу его до бешенства, то рукоприкладством он заниматься не станет.
Наконец мы добрались до какой-то двери, около нее стоял высокий худой парень. Завидев нас, он распахнул обе створки, мы оказались в большой комнате. Комната выглядела на двадцать семь по десятибалльной шкале, я интерьер оценила с одного взгляда и одобрила. Расул сгрузил меня на кровать, расторопный парень кинулся ему помогать, оба очень старались, так что с кровати меня едва не уронили! Пришлось взять инициативу по укладыванию в свои руки, и все закончилось успешно.
Расул кивнул парню головой, тот быстро исчез за дверью.
— Ну, что?
В задавании неопределенных вопросов Расул дал бы фору даже Юльке, уж на что она была мастерица. Грубить ему не хотелось, я была Расулу очень признательна, никто заранее не поручился бы, что он за меня заступится, а не присоединится к Николе. Ведь как ни крути, а не более чем полчаса назад он едва не отхватил человеку голову бутылочной розой. И все из-за меня. А теперь его еще мучают глупые подозрения, что это было спланировано заранее. Чушь какая. Так я ему и скажу: «Чушь какая!»
— Ну, что? — повторил он снова, но тут, к счастью, добавил: — Дышать больно?
Я кивнула:
— Больно. Но не очень. Жить можно.
— Ясно. Посмотрим, что ты завтра скажешь. Вернее, уже сегодня. И надо же именно сейчас... Ты что, подождать не могла?
А я ему сказала:
— Чушь какая! — и добавила: — А подождать надо было твоего козла Николу просить!
— Крути вола! — мотнул головой Расул и оглянулся на дверь.
В проеме нарисовался доктор Петрович, за ним худой парень.
— Можно? — культурно осведомился светила медицины и подошел к кровати.
Он пристроил свой чемоданчик на пол, сложил ручки на животе, оглядел меня с головы до ног, и лицо его приобрело скорбное выражение.
— У вас, голубушка, талант. На таких, как вы, вся медицина и держится. Синячок-то наш как, прошел? Поди, не успел еще?
После чего он покачал головой, я заискивающе заулыбалась ему, чувствуя себя так, словно пыталась получить больничный на халяву.
— Так, что у нас на этот раз? — поинтересовался Петрович, растирая руки.