Сад Сулдрун
Шрифт:
Энрик показал им дорогу в Орешник.
— Идите вверх, на холм, потом вниз, четырнадцать миль по долине, потом через лес Веари и Тощие Земли; подниметесь на Дальние Холмы, спуститесь с них и идите вдоль реки Шам; так и окажитесь в Орешнике. Четыре дня пути. Надеюсь у вас нет при себе крупной суммы?
— Две золотые кроны, сэр.
— Давайте я разменяю одну на флорины и пенни; тогда вам будет легче платить.
С восемью серебряными флоринами и двадцатью медными пенни, звякавшими в маленьком полотняном
Спустя четыре дня, голодные, со стертыми ногами, они вошли Орешник. По дороге с ними ничего не произошло. Только однажды, ближе к вечеру, в полумиле от городка Мод, они услышали стоны из канавы рядом с дорогой. Они подбежали и обнаружили хромого старика, который шел по дороге и упал в огромный куст лопуха.
С большими усилиями Друн и Глинет вытащили его из канавы и помогли добраться до города, где он упал на скамью.
— Большое спасибо, мои дорогие, — сказал старик. — Лучше уж умереть здесь, чем в канаве.
— Но почему вы должны умереть? — спросила Глинет. — Я видела, как живут люди, которые чувствуют себя намного хуже, чем вы.
— Возможно, но у них есть те, кто их любит, или они способны работать. А у меня нет ни одной медной монетки, и никто не наймет меня, так что я умру от голода.
Глинет отвела Друна в сторонку.
— Мы не можем бросить его здесь.
— Но мы не можем и взять его с собой, — глухо ответил Друн.
— Знаю. Но я не могу просто так уйти и бросить его в отчаянном положении.
— Что ты предлагаешь?
— Я знаю, что мы не можем помогать всем, кого встретим, но этому мы можем помочь.
— Золотая крона?
— Да.
Друн без единого слова вынул монету из пояса и отдал Глинет. Она передала ее старику.
— Это все, что мы смогли сохранить; надеюсь вам это поможет, хоть немного.
— Мои благословения вам обоим!
Друн и Глинет пришли к гостинице и обнаружили, что свободных номеров нет.
— Чердак над конюшней полон свежего сена, — сказал хозяин, — и вы можете там спать за пенни. А если поможете мне на кухне, я вас бесплатно накормлю.
Друн чистил горох и Глинет мыла горшки, пока хозяин не закричал.
— Хватит, хватит! Я вижу в них себя, как в зеркале! Пошли, вы заслужили свой ужин.
Он посадил их за стол в уголке кухни и подал чечевичную похлебку, свинину, обжаренную в яблоках, хлеб, соус, а на десерт — свежие персики.
Выйдя из кухни, они оказались в общей комнате, где шел большой праздник. Три музыканта, с барабанами, флажолетом и двойной лютней, играли веселые быстрые танцы. Взглянув через ряды танцоров, Глинет заметила старого калеку, которому они дали золотую крону; тот пил и отплясывал неистовый хорнпайп, оба его ноги так и летали в воздухе. Потом он подхватил молоденькую служанку и оба заплясали экстравагантный
— Кто этот старик? — спросила Гвинет у одного из зрителей. — Когда я видела его в последний раз, он казался хромым.
— Людольф-плут, и он хромает не больше, чем ты или я. Он выходит из города и удобно устраивается рядом с дорогой. Потом, когда показывается путник, он начинает жалобно стонать, и путешественник помогает ему вернуться в город. Там Людольф начинает жаловаться на жизнь, и путешественник обычно дает ему монету-другую. Но, похоже, сегодня он встретил на дороге на индийского пашу.
Глинет печально провела Друна к конюшне и, по лестнице, на сеновал. Там она рассказала Друну то, что видела в общей комнате.
Друн пришел в ярость. Он заскрежетал зубами и оскалился.
— Презираю лжецов и обманщиков!
Гвинет мрачно улыбнулась.
— Друн, мы не должны переживать. Но не могу сказать, что мы выучили урок, потому что завтра можем опять сделать то же самое.
— Но со значительно большими предосторожностями.
— Верно. Но, по меньшей мере, нам нечего стыдиться себя.
Дорога от Мода до Орешника шла через леса и поля, холмы и долины, и они без всяких неприятностей пришли в Орешник в полдень, на пятый день после выхода из Люмарта. Праздник еще не начался, но плотники уже установили ларьки, павильоны, помосты и все остальные строения для ярмарки.
Глинет, крепко держа Друна за руку, огляделась.
— Похоже, купцов здесь больше, чем обычных людей. Возможно они продают товары друг другу. Но здесь действительно весело, со всей этой суматохой и новыми флажками.
— А что это за восхитительный запах? — спросил Друн. — Он напомнил мне, как я голоден.
— В двадцати ярдах от нас человек в белой шляпе жарит сосиски. Я согласна, что запах мучает тебя, но у нас только семь флоринов и несколько старых пенни, на которые мы должны жить, пока не заработаем еще денег.
— Этот продавец сосисок — дела у него идут хорошо?
— Не похоже.
— Не попробовать ли нам привлечь сюда побольше клиентов?
— Хорошо, но как?
— Вот этим. — Друн вынул свою свирель.
— Отличная мысль. — Глинет подвела Друна поближе к ларьку продавца сосисок. — Сейчас играй, — прошептала она. — Храбрые мелодии, счастливые мелодии, голодные мелодии!
Друн начал играть, сначала медленно и осторожно, потом его пальцы, казалось, задвигались сами по себе, залетали над отверстиями, и из инструмента полились громкие веселые мелодии. Люди, хотевшие послушать, собрались вокруг ларька и многие из них покупали сосиски, так что продавец только успевал принимать деньги.
Через какое-то время Глинет подошла к продавцу.