Сады Луны (др. перевод)
Шрифт:
Глядя в спину удалявшемуся Бруду, Каллор вздохнул.
– Опять проделки Рейка, командир? – спросил он. – Зря ты не послушаешься моего совета и не расправишься с этим гордецом. Напрасно ты щадишь его, Бруд.
Каллор провожал Бруда глазами, пока тот не скрылся за поворотом.
– Считай это моим последним предупреждением.
Лошадиные копыта ступали по сожженной траве. Тук-младший обернулся и мрачно поглядел на Парана. Тот кивнул. Они приближались к месту, где минувшей ночью в небо устремился огненный столб.
Тук выполнил обещанное. Они легко
Ветра не было. Полуденный воздух удушливо пах серой. Всадники и лошади успели покрыться тонким слоем пепла. В мутноватом небе висел медный диск солнца.
Тук остановился. Вскоре к нему подъехал Паран. Вытерев со лба липкую от пота сажу, он поправил завязки шлема. Кольчуга давила ему на плечи, заставляя наклоняться вперед. Минувшая ночь была для них кошмаром наяву; ни Паран, ни Тук никогда прежде не видели такого мощного выброса магической силы. Место их ночлега находилось за много лиг отсюда, однако жар магического пламени долетел и до них. Парану не хотелось признаваться даже себе, но ему было страшно, и по мере приближения его страх только нарастал.
Говорить не хотелось. Проехав еще сотню ярдов, всадники заметили впереди нечто похожее на полусгоревшее дерево с единственной торчащей ветвью. Его окаймлял ровный круг нетронутый травы. Паран прищурился. Возможно ли такое? Если горело само дерево, трава и подавно должна была сгореть. Капитан заметил на траве темное пятно.
Паран натянул поводья, заставляя лошадь двигаться дальше. Вскоре его догнал Тук с заряженным луком в руках.
Нет, это не дерево! То, что он принял за ветвь, было… человеческой рукой. Паран не верил своим глазам. Пришпорив лошадь, он рванулся вперед, оставив удивленного Тука теряться в догадках.
Подъехав, капитан спрыгнул на землю… Два обгоревших человеческих тела; одно из них принадлежало настоящему великану. Оба были сожжены до неузнаваемости, однако Паран не тешил себя иллюзиями. Великана он не знал, зато другое тело…
«Все, что у меня было дорогого… единственная родственная душа»…
– Дырявый Парус, – прошептал он, опускаясь на колени.
Подъехал Тук. Не спешиваясь, он привстал в стременах и стал оглядывать горизонт. Затем слез с лошади и медленно обошел вокруг обугленных тел, остановившись возле темного пятна, которое они с Параном заметили еще на подъезде сюда. Тук присел на корточки и повернул к пятну свой единственный глаз.
Капитан заставил себя осмотреть оба тела. Рука торчала из тела великана. Огонь, поглотивший его и колдунью, сжег руку почти целиком, однако кисть не пострадала. Паран глядел на сжатые пальцы. Он завидовал освобождению, достигнутому ценой смерти.
«Смерть приносит свободу, но даже в такой свободе мне отказано. Да будут прокляты все эти боги!».
Паран не сразу услышал, что Тук его зовет. Капитан с трудом поднялся и, шатаясь, побрел к вестовому. На земле валялся рваный рогожный мешок.
Тук был бледен.
– Отсюда уходят… следы, – дрожащим голосом
Пальцы вестового начали скрести внезапно зачесавшийся шрам.
– Смотри. Следы идут на северо-восток.
– Какие следы? – не понял Паран.
– Маленькие, почти детские. Только вот…
– Только что?
Тук обхватил себя руками.
– На ногах оставившего эти следы почти не было кожи.
Паран непонимающе глядел на него.
– В общем, и ступней тоже не было, – продолжал вестовой. – Они, наверное, сгорели… Здесь произошло что-то страшное. И очень хорошо, что сейчас мы одни.
Паран снова взглянул на обгоревшие тела и содрогнулся.
– Дырявый Парус. Она… сгорела.
– Да, капитан. Я сразу это понял, только не хотел тебе говорить. Второго я, кажется, тоже знаю. Верховный маг Беллурдан. Должен быть он. – Вестовой покосился на рогожный мешок. – Беллурдан просил отпустить его. Он хотел найти место и похоронить Ночную Стужу. Теперь Ночной Стуже курган уже не понадобится.
– Это сделал Тайскренн, – сказал Паран.
Что-то в голосе капитана заставило Тука обернуться.
– Да, Тайскренн. Возможно, он сговорился с адъюнктессой. Дырявый Парус была права: иначе они не смогли бы с ней расправиться. Но смерть ее была тяжелой. Она почему-то всегда выбирала себе самую тяжелую дорогу… Лорна забрала ее у меня, как и все остальное.
– Капитан…
Паран инстинктивно схватился за рукоятку меча.
– Эта бессердечная сука думает, что ей все дозволено. Нет, адъюнктесса. Наступает время расплаты. И ты мне заплатишь.
– Только воевать с ней надо по-умному, – сказал Тук.
– Нам здесь больше незачем оставаться, Тук-младший. Едем.
Вестовой в последний раз посмотрел на цепочку следов, уходящих на северо-восток.
«Эта история еще не кончилась», – подумал он и невольно вздрогнул.
У него опять нестерпимо зачесалась пустая глазница. Тук привычно запустил туда пальцы; они скребли кожу, но легче не становилось. И вновь в несуществующем глазу вспыхнул ослепительный свет. Бормоча проклятия, Тук забрался на лошадь.
Капитан раскачивался в седле. Его лошадь неспешно брела на юг. Туку не требовались слова; спина Парана была куда красноречивее. Может, он напрасно вызвался сопровождать капитана? Впрочем, что теперь сожалеть?
Тук натянул поводья и проехал мимо обгоревших тел.
– Прощайте, – прошептал он.
Равнина погружалась в сумерки; только ее западный край еще освещали красноватые лучи догорающего солнца. Старуха летела на высоких ветрах, и воздух вокруг нее дышал ледяным холодом. Лагерь Каладана Бруда она покинула два дня назад. Все это время равнина под нею оставалась пустой и безжизненной. Даже ривийские кочевники со стадами бедринов куда-то исчезли.
Ночью чувства Большого Ворона притуплялись, зато темнота облегчала распознавание магии. Чем ближе к югу, тем пристальнее делался взгляд Старухи. Не только она одна служила Аномандеру Рейку; другие вороны, жившие в утесах Дитя Луны, постоянно облетали равнину и доносили своему господину обо всем, что видели. Еще немного, и Старухе обязательно встретится кто-то из сородичей. Будет нелишним расспросить их насчет магии.