Самвэл
Шрифт:
Меружан окинул врага своим орлиным взором. «Началось.. .» — подумал он и повернулся к одному из подчиненных:
— Скажи полководцу Карену, пусть двинет в ту сторону полки лучников и копейщиков.
Приказ был тотчас исполнен.
И тут, словно шквальный порыв ураганного ветра, который в своем бешеном неистовстве сносит, сметает все, что встретит на пути, на персов вдруг налетела стремительная конница. Дерзкому набегу сопутствовали оглушительный грохот барабанов и яростные крики. Отряд с быстротою молнии рассек крыло персидского войска
Меружан зорко наблюдал за всадниками.
— Недурно сработано! — сказал он с улыбкой. — Хотел бы я знать, кто предводительствовал этими дерзкими смельчаками.
— Самвел, — ответили ему.
— Самвел? — повторил Айр-Мардпет, покачав головой. — Ну и ну! Отец подарил ему золотистого скакуна, пожалованного царем Шапухом, а теперь он на том же скакуне сеет смятение в войске самого Шапуха. Говорили, что этот аргамак с белой звездой на лбу приносит удачу. Он и принес, да только не отцу, а сыну...
Набег Самвела действительно внес такое сильное замешательство в широко раскинувшуюся, неповоротливую персидскую армию, что в ней поднялся переполох.
— Куда он исчез? — спросил Айр-Мардпет.
— Не спеши радоваться, — ответил Меружан. — Он снова появится, и быть может, очень скоро.
Меружан продолжал хладнокровно выжидать, пока враг подойдет ближе. Быстроногие лазутчики были разосланы во все стороны, наблюдали за передвижением неприятеля и тотчас давали ему знать обо всем.
От обостренного внимания князя Арцруни не ускользнуло, что Самвел прорвался сквозь персидское войско именно там, где находились пленные. Это было неспроста. Меружан понял, в чем дело, и сразу же распорядился, чтобы воины плотным кольцом окружили пленных и исключили всякую возможность сношений с неприятелем. Однако за цепью охраны все-таки остался чужой человек; он неспешно бродил среди пленных и порою украдкой с ними переговаривался. Искушенный глаз узнал бы в этом переодетом человеке Малхаса, доверенного слугу Самвела.
Битва началась со стороны Арташатской дороги, где за невысокими холмами укрылись сасунцы. Персидскими воинами предводительствовал Айр- Мардпет. Его грозный конь дрожал и подгибался под тяжестью огромного седока, с ног до головы закованного в броню. Противником евнуха оказался сасунс-кий князь Нерсех. Он крикнул с глубоким пренебрежением:
— Так ты покинул женскую половину дворца царя Аршака, чтобы стать предводителем персидских воинов, Айр-Мардпет? Довольно странно на мой взгляд.
— Отчего же, о доблестный Нерсех? — прохрипел евнух. — Иногда недурно и переменить роль.
— Но женоподобному евнуху лучше иметь дело с женщинами — там обхождение мягкое, нежное, и нет надобности в обагренном кровью оружии.
— Что ж, померяемся силами, и ты убедишься, что женоподобный евнух может иметь дело и с доблестными сасунцами.
И оба противника с тяжелыми копьями наперевес во весь опор
Воины с обоих сторон не двигались с места, с нетерпением ожидая, чем кончится поединок их предводителей.
Второй раз они налетели друг на друга с еще большим ожесточением. На сей раз оба копья отскочили, попав в широкие железные щиты, и отклонились от цели. Вместо них, скрежеща коваными нагрудниками, сшиблись кони. Конь Айр-Мардпета зашатался, попятился и упал на колени. Са-сунский князь нацелился копьем в горло евнуху, однако конь Мардпета тут же вскочил, и копье не попало в цель.
Два могучих противника долго сражались друг с другом и ни один не мог одолеть другого. Наконец, сасунский князь воскликнул:
— Признаю, о Айр-Мардпет, что евнух царя Аршака — доблестный воин.
И грянул бой уже между воинами. Персы, под прикрытием своих щитов, нападали с поразительным мастерством; сасунцы осыпали их градом стрел из исполинских луков. Прирожденное, стихийное мужество горцев столкнулось в поединке с мужеством обученных, организованных персидских воинов. В воздухе стояла густая пыль. Грохот, лязг, звон сшибающихся мечей и доспехов заглушали крики и стоны людей. Кровь лилась ручьями.
Пока здесь шла ожесточенная схватка со всеми ее ужасами, в другом конце персидского стана в бой вступили горцы Рштуника во главе с князем Гарегином Рштуни. Персов возглавлял полководец Карен.
Меружан, окруженный телохранителями и приближенными, вихрем носился из конца в конец, наблюдая за ходом битвы. Всюду, где появлялся, он сеял вокруг себя страх и ужас. Вдохновленные его присутствием, персидские воины творили чудеса.
Он заметил, что полки, которые возглавлял Карен, дрогнули и понемногу отходят назад, а из рядов рштунийцев уже раздаются победные клики. Меружан сразу сбросил своего белого коня в ту сторону, прямо под град стрел. Каково же было удивление и возмущение князя, когда он еще издали заметил в рядах противника старого Арбака: тот с юношеской легкостью орудовал копьем в поединке с одним из персидских военачальников. Меружан повернулся к своему полководцу:
— Итак, Карен, убитый тобою Арбак, похоже, воскрес?
Карен растерялся и от стыда лишился дара речи. Меружан напомнил, как он утром похвалился, что убил Арбака на Княжьем острове.
— Взять под стражу этого лжеца! — приказал Меружан. — Полководцу царя царей не подобает быть трусом. Еще менее подобает ему быть лжецом!
Приказ был тут же исполнен.
Появление Меружана воодушевило персидских воинов, придало им новые силы; они с невероятной отвагой отражали бешеный натиск противника.