Седьмой круг ада
Шрифт:
– За все взыщем! – глухо сказал Красильников и долго молчал, осмысливая услышанное, потом заговорил о своем: – Дело такое, Кузьма Николаевич: мне в Севастополь надо! Без промедления. Поможете?
Вслед за хозяином Красильников прошел в каморку без окон, где остро пахло какими-то химикатами.
– Тут у вас никак лаборатория целая?
– Это называется – прачечная, – поправил Кузьма Николаевич. – Сейчас лампу зажгу…
Семилинейная лампа осветила столик, заставленный бессчетными пузырьками. Здесь же что-то плавало в блюдечках, лежали кисти, скальпели, увеличительное стекло, стоял утюг. От стены к стене была протянута бельевая веревка,
– Видите? – улыбнулся Кузьма Николаевич. – Любой документ сотворим, были бы старые бланки!
– Старые? – удивился Красильников.
– А новые почему-то только белогвардейцам достаются, – пошутил Кузьма Николаевич. – Так вот. Старые надписи мы с помощью химии смываем. Потом бланки крахмалим, гладим, сушим… Словом, все как в первоклассной прачечной. А в конце концов вот что получается!. – Он с гордостью щелкнул по одному из бланков на веревке. – Чист, хрустящ – словно только что из типографии. Сейчас выпишем вам паспорт. А заодно и предписание, что отправляетесь по делам службы в Севастополь. Само собой, придется и приодеть вас поприличнее…
На рассвете следующего дня Красильников прощался с Кузьмой Николаевичем… Не выдержав, пожаловался:
– И рвусь в Севастополь, и страх меня за сердце берет: найду ли кого из товарищей или один как перст останусь?
Старый подпольщик, задержав его руку в своих больших ладонях, со вздохом сказал:
– Я и сам об этом всю ночь думал… Так и быть, дам я тебе, товарищ Красильников, один адресок в Севастополе. Люди верные, испытанные…
Подбирая галстук к вечернему костюму, Фролов открыл дорожный кофр и… насторожился. После некоторого раздумья откинул крышку чемодана, прошелся по комнате комфортабельного люкса и вызвал горничную. Миловидная девушка, неслышно приоткрыв дверь, остановилась на пороге:
– Да, господин?..
Постоялец, обычно такой приветливый, сейчас был угрюм, молчаливо и пристально глядел на нее.
– Катя, у вас есть основания быть недовольной мною?
– Как можно… – смутилась девушка. – Ваша доброта…
– Она останется прежней, если вы ответите мне: кто был здесь в мое отсутствие?
– Никого. Я только навела в комнатах порядок.
– Вы наводили его и в моих чемоданах?
– Нет-нет! – испуганно отшатнулась горничная, и в глазах ее появились слезы. – У нас с этим строго…
– Катя, я не хочу вам зла, но… – Фролов, покачав головой, умолк, а когда заговорил вновь, голос его приобрел жесткость, – но если вы не ответите мне, я потребую объяснений у хозяина гостиницы… Ну?
По щекам горничной текли слезы, но она не отвечала.
– Вам велено молчать? – догадался Фролов. – Тогда я, спрошу иначе: молчать приказали люди, которые были здесь?
Прикусив губу, горничная быстро взглянула на него и так же быстро едва заметно кивнула.
– Спасибо, Катя, – сказал Фролов. В его руке появилась ассигнация. – Не беспокойтесь: о нашем разговоре не узнает никто! – Он опустил ассигнацию в карман туго накрахмаленного передника горничной. – Идите, Катя.
Фролов переложил из кармана снятого костюма в вечерний те мелкие вещицы, без которых не обходится человек даже в минуты отдыха: портмоне, часы, блокнот, визитные карточки… Уже подойдя к двери, он вдруг вернулся, вынул из внутреннего кармана смокинга небольшой пакет из плотной непромокаемой бумаги, положил его на дно кофра и прикрыл сорочками…
Был вечер. Стемнело, но знойная духота не спешила покинуть город: стены домов, раскаленные
– Добрый вечер, господин Федотов! – поздоровался, останавливаясь рядом, худощавый, высокий человек с тонкими чертами лица. Заметив удивленный взгляд Фролова, доброжелательно улыбнулся. – Мы с вами вместе путешествовали на «Кирасоне». Позвольте напомнить – граф Красовский.
– Да-да! Простите, граф, что узнал не сразу… – Фролов учтиво поклонился. – И вы остановились здесь?
– Нет, в «Бристоле». Там тоже отличные номера и превосходная кухня. Но меньше толкотни, ибо лучшей гостиницей в городе считается все-таки «Кист». – Сделав паузу, он опять улыбнулся. – Вечерний моцион?
– Да, хотел немного прогуляться, а потом поужинать.
– Позвольте составить вам компанию?
– Буду рад, граф. Остается только выяснить, где мы решим сегодня ужинать: здесь, в «Кисте», или в вашем «Бристоле»?
– Вы не станете возражать, если я предложу третье место? В «Лиссабоне» сегодня подают лангусты.
Прогуливаясь, они медленно шли по городу. Красовский оказался человеком общительным и небезынтересным. Чувствовалось, что он повидал мир и людей.
В ресторане «Лиссабон» было светло и богато. Они выбрали затененный высокой пальмой угловой столик. Неподалеку виднелись прикрытые бархатными портьерами отдельные кабинеты. Вдали возвышалась эстрада. В зале сидели чопорные, сановного вида мужчины в визитках, раздобревшие спекулянты, бывшие фабриканты и помещики, офицеры – преимущественно старшие, ну и само собой – дамы в платьях с глубоким декольте и с зазывным блеском глаз, не совсем определенного возраста, но вполне определенного поведения…
Молчаливый лакей в черном фраке быстро накрыл стол, поклонился и как-то сразу, будто сквозь землю провалившись, исчез. Выпили за знакомство. Красовский хотел тут же снова налить, но Фролов попридержал его руку:
– Надеюсь, вы никуда не торопитесь, граф? – Он аккуратно разделил розовое мясо лангуста на кусочки и с наслаждением ел, говоря при этом: – Водка, это верно, возбуждает аппетит. Но, заметьте, отбивает вкус у пищи. А к еде, по моему убеждению, надо относиться со священным трепетом, целиком уходя в этот процесс, – только тогда придет истинное наслаждение. – Он произнес это с едва уловимым оттенком иронии. – Так, по крайней мере, некогда учил меня мой добрый старший друг в одном из лучших ресторанов Парижа… С удовольствием вернулся бы туда, но – увы! – дела требуют моего присутствия здесь. А что, если не секрет, привело в Севастополь вас, граф?
– Как вам сказать… – Красовский наполнил рюмки. – Пожалуй, так: миссия.
– Даже? Даль, насколько я помню, трактует это слово так: посольство, посланник с чинами своими или же сообщество духовенства, посылаемое для обращения иноверцев. К духовному сословию вы не принадлежите… Значит, служите на дипломатическом поприще?
– Чувствуется, что вы заканчивали реальное, а не классическую, как я, гимназию, – улыбнулся Красовский. – У нас главное внимание уделялось гуманитарным наукам, а у вас – точным. У Даля есть еще и другое толкование слова «миссия»: подсыльный, заговорщик, тайно подосланный… – Красовский взял рюмку, повертел ее в руках. – Я к тому, что у слова «миссия» множество толкований, какое-то из них подходит мне, какое-то вам… Вот и давайте выпьем за успех наших миссий.