Седьмой лорд
Шрифт:
– Довольно! На что это похоже? – крикнул он, после чего холодно рассмеялся: – Раз уж князю не по душе Наша принцесса, Мы не будем заставлять тебя – этот император еще в своем уме.
– Этот ничтожный заслуживает тысяч смертей, – тихо ответил Цзин Ци. – Не знаю, могу ли искупить свой грех, но я влюблен в другого человека и не посмею запятнать доброе имя принцессы.
Хэлянь Пэй взглянул на него, помолчал немного и спросил:
– К какой семье принадлежит девушка, что своими талантами настолько восхитила князя Наньнина, что он не захотел в жены даже принцессу?
Цзин
– Отвечаю императору: Мин Хуа… мужчина.
Хэлянь Пэй чуть было не выплюнул свой чай. Заметив это, евнух Си тут же подбежал, чтобы похлопать его по спине. Император надолго закашлялся и лишь спустя время смог свободно вздохнуть.
– Что ты сказал? – переспросил он, повысив голос.
Цзин Ци поклонился снова, не поднимая головы.
– Отвечаю императору: несмотря на то, что Мин Хуа работает в борделе, его душа не знает разврата. Он всем сердцем любит этого слугу. Мы давно знаем друг друга, и я… я…
Когда прозвучало слово «бордель», мозг Хэлянь Пэя взорвался. Он дрожащим пальцем указал на Цзин Ци, повторяя одно лишь «ты…» множество раз, словно забыл другие слова.
– Ваше Величество, умерьте свой гнев, это… настоящие чувства, их очень сложно сдержать, – продолжил Цзин Ци. – Это невозможно объяснить словами, я просто знаю, кому должен принести клятву быть вместе в жизни и смерти…
– Негодяй! – гневно перебил его Хэлянь Пэй. – Среди трех видов сыновнего непочтения к родителям самый тяжкий грех – отсутствие потомства! Ты не хочешь детей? Неужели ты желаешь, чтобы известнейший княжеский род Великой Цин оборвался на тебе?!
Цзин Ци промолчал со скорбным выражением на лице.
– Цзин Бэйюань, ты сейчас же вернешься в поместье и будешь сидеть на домашнем аресте три месяца! – в ярости проговорил Хэлянь Пэй. – Если… если Мы узнаем, что ты выходил куда-то вроде борделя, Мы… Мы… сломаем тебе ноги ради блага Минчжэ!
Цзин Ци коснулся лбом пола в поклоне.
Хэлянь Пэй вдруг разбил чашку об землю:
– Вставай и убирайся! Как посмотрим на тебя, так зло берет! Вон отсюда, возвращайся домой и ни шагу за порог!
Цзин Ци пошатнулся, поднимаясь с колен, и евнух Си тут же попросил Ван У помочь ему. Цзин Ци выдавил из себя улыбку:
– Этот ничтожный подчиняется приказу.
Он отступил, слегка сгорбившись. Цзин Ци и так был худым, а опустившиеся плечи придали его удаляющейся фигуре изможденный вид. Хэлянь Пэй потрясенно наблюдал за ним, не в силах отвести взгляд.
Цзин Ци прошел весь путь из дворца так, словно его тело было сделано из дерева, после чего выпрямился. На его несчастном лице появилась легкая улыбка.
Известнейший княжеский род Великой Цин? С тем же успехом можно было полностью вырвать эти корни и избавить толпу высокопоставленных лиц от излишних подозрений. Три месяца домашнего ареста… Что ж, через три месяца у императора будет другая причина для беспокойства.
К тому моменту кое-кто обязательно сделает свой ход.
Глава 44. «Требование объяснений»
Князь Наньнина Цзин Бэйюань издавна пользовался благосклонностью и бесчинствовал в столице
Однако сейчас он вдруг оказался под домашним арестом.
Внутри дворца повсюду таились секреты. Именно по этой причине они переставали быть секретами. К тому же Хэлянь Пэй так внезапно задал свой вопрос, что Цзин Ци пришлось импровизировать и ненароком затронуть запретные темы. Именно поэтому князь Наньнина в тот же день оказался под трехмесячным домашним арестом, а новость быстро разлетелась по всему Запретному городу.
Все без исключения громко возмущались.
Хэлянь И в Восточном дворце силой раскрошил чашку. Треснувший старинный фарфор впился в его изнеженную кожу до крови, испугав несколько дворцовых служанок. Одна из них тотчас побежала за придворным лекарем, а другая опустилась на колени, осторожно взяла его руку и принялась вытаскивать осколки. Но не успела она закончить, как Хэлянь И вдруг вырвал ладонь, встал и вышел на улицу.
Его личный слуга, Юй Куэй, как раз нес чай и чуть было не врезался в наследного принца, но тот оттолкнул его от себя. Юй Куэй, заметив выражение его лица, забыл обо всем другом и побежал следом, крича:
– Ваше Высочество наследный принц, Ваше Высочество наследный принц, куда вы направляетесь?.. Вы…
– Иди… возьми людей и обыщите для меня этот Желтый Цветок. Кроме того, Мин Хуа… Я хочу знать, что за козни он задумал и каких таких великих заслуг желает, что соблазнил чиновника императорского двора… Прекрасно. Просто прекрасно!
С какой стати эта шлюха подходит, а я – нет? Любящее сердце, которое за столько лет ни разу не преступило границы дозволенного, оказывается, выброшено на съедение дворовым псам? Я вижу в тебе величайшее сокровище, а ты отплатил мне тем, что опустился в пучины разврата и доволен?
Запыхавшийся Юй Куэй обогнал Хэлянь И, встал на колени и обхватил его ноги:
– Ваше Высочество наследный принц, не делайте этого! Сейчас дело князя на слуху у всех. Если вы мобилизуете много народу, чтобы арестовать одну-единственную проститутку, что скажут люди? Что подумает император? Что станет с репутацией наследного принца? Вы… Вы не думаете ни о других, ни о слугах в Восточном дворце, но почему вы не думаете о нашей Великой Цин? Вы должны все взвесить, Ваше Высочество!
Глаза Хэлянь И покраснели, он хотел вырваться, но Юй Куэй вцепился в него изо всех сил. Наследный принц пошатнулся, словно перед взором потемнело, и машинально протянул руку, чтобы ухватиться за что-нибудь. К счастью, находящийся поблизости стражник заметил его нездоровый вид и тотчас подхватил, не позволив распластаться по земле.
Наследный принц, который при встрече с людьми всегда слегка улыбался, на лице которого невозможно было распознать ни радости, ни гнева, стал бледен, как бумага. Если прибавить к этому рану на ладони, что продолжала кровоточить, то вид его и вовсе пугал людей. Юй Куэй в окружении императорских стражников вскочил на ноги: