Сегодня – позавчера
Шрифт:
Топаем и топаем по болотной жиже, где почти вплавь, где почти посуху.
Стемнело. Темнотища, хоть глаз выколи. Вижу только спину Антипа на расстоянии вытянутой руки. В темноте идём ещё несколько часов. По цепочке передали: «Тихо, близко». Подходим. Сколько же мы прошли? Часов двенадцать шли. Но, это по внутренним ощущениям. Часы мои уже где-то далеко снегом занесло, а Леший, единственный Хозяин Времени — впереди, с Бородачём. Конечно, по уму, их бы надо было отправить заранее, ещё вчера, но проводник у нас
Движение ещё больше замедлилось. Запакованная в пакет рация щелкнула три раза.
— Внимание! — шёпотом сказал я, и дождавшись ещё трёх щелчков, приказал — Вперёд!
И мы пошли. Через сотню шагов хлябь кончилась, цепочка бойцов сразу рассыпалась, оставляя чёрные следы на белом снегу. Я дождался последнего человека, ведущего под уздцы последнего коня. Я ток же трижды нажал и отпустил тангетку рации. Леший теперь знает, что все вышли из болота. Он попытается найти посты и секреты врага, но в такой темноте я не верил в успех его затеи.
— А-а! — тихий, приглушенный крик, перешедший в бульканье, в ночном лесу был очень громким.
— Вперёд! — крикнул я и побежал. Земля была в снегу, снег покрывал ветки и кусты. Хотя и темно, но видно не в пример лучше, чем на болоте.
Бухнули несколько винтовочных выстрелов, в небо взлетела осветительная ракета. Хреново! Тихо не получилось. Две короткие злые очереди впереди.
— Проверить всё! — это Леший. Уже не к чему скрываться.
— Финн! Веди обоз! — закричал я, продолжая бежать туда, откуда слышал голос Лешего. А вот и он. Понял, что это я, отлип от дерева.
— Что тут?
— Один живой. Трое их было. И пулемёт.
— Куст, Кадет, Гном! Сюда! — крикнул я громко, потом тише уже Лешему: — Иди, я тут сам. Ты, со своими — наши глаза и уши. Вперёд!
— Есть!
Подбежал Куст с бойцом, Кадет, ведя на верёвке стреноженных Я-2 и немца, и Гном с двумя сапёрами.
— Вили, спроси у этого нетопыря, откуда придёт подкрепление. Кадет, контролируй, чтобы правильно переводил.
Вили долго смотрел на меня.
— Вили, если он не ответит или не захочет говорить, я его буду пытать.
В доказательство своих слов достал штык СВТ и ткнул его в рану на плече пленного. Тот взвыл. Вили с немцев полаялись на их зверином языке, после чего Вили перевёл на человеческий:
— Что с ним будет потом?
— Мы его не будем мучить, оставим здесь и уйдём.
Вили опять полаялся с раненным соотечественником и сказал мне:
— Они будут здесь через несколько минут. Оттуда приедут, — Вили махнул рукой в ту же сторону, куда
— Куст, ты понял, что надо делать?
— Так точно.
— Только без фанатизма. Расстреляли боекомплект и за нами. Я понятно объясняю?
— Есть, без фанатизма!
— Исполняй! Кадет, бери этот двуногий скот и догоняй отряд.
— А этот?
— Я обещал его оставить здесь. Только вот беда, он видел нашего ручного немчика, — с этими словами я наклонился с ножём к нему. Немец завыл, засучил ногами.
— Будь мужиком, умри достойно! — сказал я ему, схватил за волосы, задрал голову и перехватил горло. Фонтан крови растопил затоптанный снег.
— Ты обещал! — закричал Вили.
— Он остался здесь, я его не мучил, а мы уйдём. Так, с этим всё. Гном, у нас есть чем растяжки поставить?
— Парочку можно.
— Хоть так. Сделай. И Кусту покажи — обидно будет от дружеской гранаты окочуриться.
— Есть!
— Всё! Остальные — арбайтен! Шнеля, шнеля! Тьфу, пёсий язык! Только и брехать.
Мы убегали от болота с максимально возможной скоростью. Надо было вырваться из мешка. Позади нас пулемёт Куста исполнил миниатюру «Не ждали? А мы припёрлись!». Потом нас догнал звук взрыва гранат и всё стихло.
— Ну, вот. Теперь мы зайцы. И только ноги нас спасут. Живее!
Сапёры нас нагнали, а вот Куст с бойцом — нет. Что с ними стало, мы так и не узнали. Бежали лосиным стадом, не разбирая дороги. И только когда просветлело перестали проверять деревья и кусты на устойчивость. Я врезался в дерево два раза. Один раз так, что отнялась на час левая рука.
Стало достаточно светло, чтобы понять где восток, я достал карту, потом опять убрал — где мы? Я заблудился. Ладно, будут какие-либо ориентиры, разберёмся.
Пока я возился с планшетом, отряд встал, тяжело дыша. Я оглядел измождённые лица.
— Нельзя останавливаться, ребята. Надо бежать.
— Я не могу больше, командир, — храпел раненный боец, — оставь меня здесь, я вас прикрою.
— Если бы был толк. Мы в мешке. Они верёвочку затянут — все отбегаемся. Доставайте таблетки. Вот такие. Да-да. Я знаю, что вторая. Вперёд! Идём егерским ходом. Пять минут бегом, пять минут — быстрым шагом. Пошли!
— Командир, оставь меня или пристрели! Не могу я больше!
— Надо, брат, надо. Сейчас чудо-таблеточка подействует и сможешь. Когда нас догонят, я тебя первого оставлю прикрывать.
— Спасибо, командир!
За что спасибо? Что на убой тебя оставлю? И-э-эх! Горе-то, горе! Каких ребят я теряю!
Без происшествий пересекли дорогу. Ориентир есть, но к чему привязаться? Карту доставать не стал. Бородач! Может он знает? Догнал старого служаку, браконьера и лесника. Тот, минуты две пошевелив нахмуренными бровями, уверенно махнул рукой: