Секретный узник
Шрифт:
– Мы об этом думали, Герберт. Но не сделать бы хуже: курсирующая возле Моабита гестаповская машина может заинтересовать настоящее гестапо, и тогда нам придется плохо.
– Не уверен, Макс, не уверен. Если все пройдет, как задумано, и вам быстро выдадут Тедди, вторая машина сможет отвлечь внимание. Учти, они скоро догадаются, что вы везете его не в централ на Принц-Альбрехтштрассе. Погоня неминуема. Даже если все пройдет идеально, через тридцать минут максимум по городу будет объявлена тревога.
– Этого нам хватит. Мы провели хронометраж. Чтобы надежно укрыть Тедди, нам достаточно четырнадцати
– Хорошо, если они у вас будут. Возможны самые непредвиденные осложнения, Макс.
– Видишь ли, Герберт, если бы в нашем плане не было риска, не о чем было бы и разговаривать. Тедди давно бы уже гулял на свободе. Но мы как могли сократили риск. Нам нужно всего четырнадцать минут.
– А знаешь что? Пошлите вторую машину ровно через четырнадцать минут!
– Это, пожалуй, мысль.
– Макс влил остатки рома в остывший кофе и выпил.
– В случае удачи она сможет прикрыть Тедди... Если же ребята окажутся в мышеловке, она поможет им вырваться. Хорошая мысль! Передай, что мы принимаем такой вариант. Что еще?
– Все. У Центра есть только один вопрос: ты знаешь всех, кто примет участие в операции?
– Конечно. Кроме, разумеется, наблюдателей.
– Наблюдателей?
– Мы решили по всей трассе расставить своих людей - по два человека на километр, конечно вооруженных. Некоторые тоже будут в эсэсовских мундирах на случай каких-либо осложнений.
– Кто именно будет? Ты не знаешь?
– Некоторых знаю. Охрана трассы возложена на группы Гельмута и Валентина. Понятно, что каждого из ребят в лицо я не знаю, но...
– Понятно. Остается только назначить день и оповестить Центр. Он желает вам большой удачи... А сейчас, если ты не против, я пойду и малость сосну. Не спал трое суток, все как в тумане - того и гляди свалюсь.
– Иди, конечно, иди. Отдохнуть необходимо, у тебя глаза, как у кролика.
Герберт ушел спать в соседнюю комнату. Макс закурил и стал обдумывать вариант со второй машиной. Он нравился ему все больше и больше. Еще он пытался поймать проскользнувшую у него во время разговора мысль. Она мелькнула и исчезла, оставив в нем неуловимое беспокойство. Постоянная настороженность приучила его не оставлять без внимания малейших проявлений интуиции. От нее часто зависела жизнь. Но было ли то мимолетное движение души своего рода интуитивным озарением или что-то случайно всплыло в мозгу и тут же забылось?
"Красная бородавка!
– вдруг вспомнил он, когда гасил в пепельнице сигарету.
– Рыжий с красной бородавкой на носу!" Кажется, это было в Нидерлеме...
Глава 37
СЕКРЕТНЫЙ ПЛЕНУМ
Да, именно в Нидерлеме видел Макс рыжего щупленького человечка с красной бородавкой на носу. Небольшое усилие, и выплыло из темных омутов памяти его лицо. Оно проявилось медленно и постепенно, как бы по частям. Сначала, конечно, бородавка, красная и чуть сморщенная, как подсохшая ягода рябины, потом высокий в веснушках лоб с глубокими залысинами и медные, чуть курчавые на висках волосы... И память, как прожектор, нащупывающий в ночном море цель, заплясала широким лучом, высвечивая отрывочные эпизоды, между которыми мгновенно устанавливались причинные связи.
Мглистый сырой вечер перед самым захватом власти нацистами. Короткая оттепель, которую принес в Берлин атлантический циклон. Ветер. Опустевшие улицы. Притаившийся в ожидании город...
Макс продрог, пока добрался тогда до Бисмаркштрассе. Но квартира была хорошо протоплена, и он скоро отогрелся.
– Замерз?
– спросил Тельман, заметив, что Макс устроился поближе к печке.
– Сейчас придут товарищи, и будем пить чай.
– Я предпочел бы рюмку водки, - улыбнулся Макс.
– Можжевеловой? Я и сам бы не отказался, но, к сожалению, ничего нет. Только чай. Зато есть дивные яблоки, настоящий гравенштейн. Хочешь?
Потом пришли Отто Франке и Герман Дюнов, и начался серьезный разговор.
– Мы должны решить с вами, - сказал Тельман, - где лучше всего собрать нелегальное заседание Центрального Комитета.
– Нелегальное?
– удивился Макс. Коммунистические митинги и собрания нацисты часто срывали, к этому уже привыкли и всегда соблюдали осторожность. Но нелегальное заседание ЦК?
– Да.
– Тельман отодвинул недопитый стакан, и его большие руки тяжело замерли на клетчатой скатерти.
– Мы должны готовиться к самому худшему. Партия сделала все, чтобы предотвратить нависшую над страной угрозу насилия, но вы не хуже меня знаете, каково сейчас положение. Если Гитлер получит всю полноту власти, ни о какой легальной деятельности и думать нечего. Сейчас нам нужно найти зал для заседания. Я просил заняться этим товарища Франке.
– Я все выяснил, товарищ Тельман, - сразу же откликнулся Отто Франке.
– Есть два подходящих помещения: спортивный зал "Цигенхальс", его владелец - наш товарищ, коммунист Вильгельм Мёршель, и "Локаль цур Линде" в Шмёквиц-Раухфангсвердере.
– Кто хозяин?
– спросил Дюнов.
– Пауль Гофман.
– Франке взял тяжелый чайник коричневого фаянса и налив себе еще стакан.
– "Цигенхальс" мне больше нравится, - кивнул Тельман.
– Да, мне тоже... Я уже договорился с Мёршелем о встрече.
– Франке разрезал половинку яблока на маленькие кубики и бросил их в чай.
– Заседание назначено на седьмое февраля, - сказал Тельман и повернулся к Отто Франке: - так и передай товарищу Мёршелю. Скажешь ему, что заседание, в котором будут участвовать только члены КПГ, посвящено "Красным спортсменам". Понятно, он должен обо всем молчать.
– На товарища Мёршеля можно положиться, - сказал Франке.
– Я его давно знаю. И вообще место выбрано удачно.
– Ты ведь, кажется, состоишь членом общинного самоуправления в Нидерлеме?
– спросил Тельман.
– Да, товарищ Тельман. Общинного и районного. Кроме того, я еще и председатель ревизионной комиссии общинной кассы.
– Это, наверно, можно как-то использовать?
– заметил Макс.
– Пожалуй, - задумчиво протянул Франке.
– Контроль за действиями полиции?
– спросил Тельман.
– Кто там у вас бургомистром?
– Эмиль Леман.
– Франке все еще сосредоточенно раздумывал.
– Он социалист-демократ. Главный кассир общины Эмиль Пёш - тоже. Да, это идея!
– он тихо засмеялся и постучал ложечкой о стакан.
– В день заседания я неожиданно объявлю ревизию общинной кассы!