Секреты идеального магазина. Мемуары создателя розничной империи
Шрифт:
Успех этой идеи был столь очевиден, что в следующем году мы продолжили тему двухместной миниатюрной подводной лодкой «Для него и для нее» с подзаголовком «Максимальное единение». Еще через год – парасейлами{47} «Для него и для нее» с подзаголовком «Для тех, кто хочет убежать от всех». Мы совершенствовали нашу технику, добавляя второй, а иногда и третий «немыслимый» подарок и руководствуясь тем, что должны предоставить достаточное количество материала всем журналистам всех конкурирующих изданий. Ежегодно перед выходом нашего каталога они начинали строить предположения о том, что будет в предстоящем рождественском каталоге Neiman-Marcus, но мы хранили секреты так хорошо, что утечка информации случилась только один раз за многие годы. Вся эта шумиха увеличивала спрос не только на сам каталог, но и на другие рассылки. Наш список покупателей по почте разрастался, увеличивая объем продаж по почтовым
Эдди взял на себя ответственность за организацию всего почтового бизнеса, со временем оставив свои прочие обязанности, чтобы сконцентрироваться на этой новой области розничных продаж. Он создал совершенно уникальную для специализированного магазина экспертизу по формированию исходных списков, прогнозированию спроса, логистике закупок и выбору товаров для каталога. Впоследствии другие розничные магазины тоже занялись посылочной торговлей с помощью наших бывших сотрудников – учеников Эдди. Несмотря на все попытки подражать нам, никто из них не смог добиться такого же внимания и финансового успеха.
Рождественские страницы с «идеями» в основном входили в мою зону ответственности, так как выяснилось, что я лучше большинства своих коллег понимаю, какие из них вызовут благоприятное освещение в прессе, а какие нет. Я всегда старался выбирать концепции, отвечающие трем критериям: правдоподобность, небанальность и желание проверить, действительно ли мы продаем это. Мобильная тележка для ростбифов с наполовину поворачивающейся крышкой по типу тележек лондонского Simpson's{48} родила идею рекламировать ее в каталоге вместе с молодым бычком Black Angus. Мы предлагали доставить клиентам бычка живьем или уже в виде стейков и ростбифов. На живых бычков поступили два заказа. Один из Сакраменто, куда мы его благополучно доставили в полдень в день Рождества, другой – из Йоханнесбурга в Южной Африке. Мы приняли этот заказ, не зная, что согласно законам этой страны для скота требуется шестимесячный карантин, поэтому нам пришлось содержать и кормить бычка на карантинной станции Южной Африки целый год до наступления следующего Рождества. К счастью для нас, покупатель был готов подождать.
Покупатель из Миннесоты вдохновил нас на создание страницы «Как потратить миллион долларов в Neiman-Marcus», где мы представили множество роскошных товаров: от соболей до иглы из золота в восемнадцать карат. Через год, когда страна находилась в стадии экономической рецессии, а вокруг царили уныние и пессимизм, я летел в Калифорнию, ломая голову в попытках придумать что-нибудь подходящее для людей в таких условиях. И тут мне пришла в голову идея для пессимистов – Ноев ковчег. Что могло быть более пессимистичным? Затем, казалось, нам следовало сделать страницу с подарком для оптимистов, поэтому я подумал, что вершиной оптимизма было бы продавать желуди, которые потом вырастут в могучие дубы. Я поделился идеей с моим коллегой Томом Александром, и он мудро заметил: «Никто не оптимистичен настолько. Давай продадим им саженцы дуба».
Мы предложили своим покупателям ковчег, который изготавливался на заказ и был укомплектован персоналом, включавшим в себя французского шеф-повара, шведского массажиста, немецкого парикмахера, английского камердинера, французскую горничную, итальянского модельера, английского смотрителя музея и библиотекаря, нью-йоркского врача с Парк-авеню, техасского ветеринара и четырех членов экипажа. Также там было «каждой твари по паре»: девяносто две особи млекопитающих, десять рептилий, двадцать шесть птиц, четырнадцать пресноводных рыб и тридцать восемь насекомых общей стоимостью в 588 247 долларов с оплаченной доставкой до горы Арарат. Саженцы стоили по десять долларов каждый. К собственному удивлению, мы получили пятнадцать сотен заказов на саженцы и ни одного на ковчег. Все это доказывает, что в мире больше оптимистов, чем пессимистов!
Однажды мы представляли одежду «Для него и для нее» из самой редкой и самой дорогой ткани в мире – шахтуш, на которую я набрел в своем первом путешествии по Индии. Шерсть для нее берется с шеи высокогорных коз, которые обитают на верхних склонах Гималаев и спускаются каждую весну на уровень 12 тысяч футов{49} в поисках нежных листьев низкорастущих деревьев. По дороге они оставляют на ветвях много шерсти со своей шеи. Жители Кашмира собирают ее, изготавливают пряжу, из которой делают ткань для шалей, набрасываемых поверх шелковых сари. Можно сказать, что шахтуш – это норковая шуба очень богатой индийской женщины. Эта роскошная ткань обладает непревзойденными качествами, в сравнении с которыми проигрывают и кажутся грубыми даже элитные викунья и кашемир. Меня она настолько поразила, что я скупил весь сезонный запас, заработав у индийских торговцев прозвище Король Шах-туш. Мы продали часть ткани в виде шалей, а из остальных запасов были сшиты мужская и женская одежда, домашние платья, теплые кашне и шарфы. Кстати, качество шахтуш лучше всего подтверждает тот факт, что двухметровую шаль из нее можно продеть через обручальное кольцо.
Однажды летом, когда мы работали над очередным рождественским каталогом, в Даллас приехала Кэрол Чаннинг, и мы убедили ее сняться в кровати, застеленной постельным бельем с бабочками, которое было создано известным японским дизайнером Ханае Мори. В этом же каталоге мы рекламировали «стену вина» за пять тысяч долларов как стену, разделяющую комнаты и заполненную редкими винами. Был там аквариум «Для него и для нее», где мы вместо обычного песка сделали ложе из культивированного жемчуга. Предлагались в каталоге сауна и ягуары «Для него и для нее». «Для него» был предназначен спортивный автомобиль Jaguar Roadster, а «Для нее» – шуба из ягуара. В своей рекламе мы как-то представили ванну из той же серии «Для него и для нее» с женщиной, на руке которой благопристойно сверкало обручальное кольцо. После этого неким французским дилером был подан на нас иск в суд. Причина иска была такова: француз обвинял нас в плагиате, так как претендовал на получение международного патента на данное изображение. Мы отвергли все обвинения, сославшись на опубликованные рисунки девятнадцатого века на эту же тему. Наша правота была доказана. Несмотря на нашу неопытность в подобных делах, мы уладили дело, не доводя его до суда, поэтому я мог приезжать во Францию без риска быть арестованным.
Мое путешествие в Гонконг и катание в китайской джонке стали источником вдохновения для еще одной страницы рождественского каталога под названием «Джонка на Рождество». Мы предлагали настоящие китайские джонки стоимостью в одиннадцать с половиной тысяч долларов и, к нашему удивлению, получили восемь заказов. Джонки нужно было доставить в самые разные места, среди которых были: река Гудзон, озеро Мичиган, Атлантический океан, Тихий океан и Средиземное море. Последний заказ поступил через год после выпуска каталога. Из Мексики позвонил друг и сказал: «Я только что получил твой каталог и хочу джонку». – «Что значит только что получил наш каталог? Мы рассылали его одиннадцать месяцев назад», – ответил я. «Почта в Мексике ходит медленно, – парировал мой приятель. – А может, он уже был здесь – и это я только что открыл его. В любом случае я хочу, чтобы вы доставили мне лодку через три месяца в Акапулько или же в Ниццу, если не будете успевать по срокам». Нам удалось доставить джонку в Акапулько вовремя, но тут он обнаружил, что не знает, как оборудовать ее. Нам пришлось найти в Далласе человека, который владел такими знаниями. К счастью, остальным покупателям такой дополнительный сервис не потребовался.
Некоторое время меня интересовали оптические картины Виктора Васарели,{50} поэтому в один из своих визитов в Париж я договорился о встрече в его студии. На мое предложение создать для нас шарф в своей технике он ответил отказом, поскольку не хотел связываться с модным бизнесом.
Я поинтересовался, в чем разница между печатью на бумаге и на шелке. Он криво усмехнулся и заметил: «На шелке труднее печатать». Тогда я показал ему наш прошлогодний каталог, и его взгляд остановился на странице «Для него и для нее». Он заметил: «Если бы я делал шарф для вашей компании, то предложил бы сделать шарф „Для него и для нее“ в двух цветовых вариациях: один для Нее, чтобы носить, а другой, в рамке, – для Него». Идея была интересной, и я польстил Виктору, отметив присущую ему коммерческую чуткость и предприимчивость. Он согласился на сотрудничество, результатом которого стали шелковые шарфы его дизайна, произведенные в Швейцарии в ограниченном количестве, с персональными номерами и подписями. Они вошли в наш каталог как подарок «Для него и для нее» и привлекли внимание ценителей искусства из разных стран. Заказы поступали от коллекционеров из Франции, Италии, Финляндии, Испании и Японии, Соединенных Штатов. Шарф в плексигласовой коробке стоил триста пятьдесят долларов, в рамке – четыреста двадцать пять долларов, и это были самые дорогие шарфы из когда-либо продававшихся.
Эдварду Маркусу пришла в голову идея усеянного бриллиантами чучела тигра в качестве очередной истории о необычных рождественских подарках для журнала Life 1955 года. Читатели завалили нас письмами с запросами, включая письмо семилетнего мальчика Робби Джинсона из городка Троя (штат Нью-Йорк). Привожу его полностью.
«Уважаемый мистер Нейман-Маркус, сколько стоит Ваш Тигр из журнала Life, если без бриллиантов? Я собираю тигров, бриллианты мне не нужны. Мне семь лет, и у меня пять тигров. Не настоящих, игрушечных. Я люблю тигров, особенно Ваших. Пожалуйста, напишите мне, сколько он стоит без бриллиантов, прямо сейчас. А также можете ли Вы записать его на мой счет или нужно заплатить немедленно? У меня есть деньги, я заработал их, помогая в саду, поэтому, пожалуйста, ответьте сразу же, пока я не потерял их. Ваш друг, Робби Джинсон».